Миновав ванную, мы вошли в примыкающую к ней спальню, и мой мозг замкнуло. У меня реально перехватило дыхание, а глаза чуть из орбит не вывалились. То, что казалось невозможным, теперь происходит на самом деле.
Я обрела дом. И я сейчас вовсе не о тех местах, в которых мне приходилось жить, я о том доме, где воплотилось все то, о чем я всю жизнь мечтала, но никогда не имела.
Передо мной оказались полностью укомплектованные и очень функциональные апартаменты. Слева от меня — дверь, тонированная чудесным шоколадным оттенком дуба. Должно быть, это выход из покоев, потому что дверь была просто огромной и на вид казалась весьма крепкой. На ней даже имелся массивный замок с внутренней стороны. Я понимала, что такой замок вряд ли удержит старую чешуйчатую задницу, если уж ей вздумается войти, но сама по себе мысль мне очень импонировала.
Дверь прямо передо мной вела в гостинную, чей интерьер был выполнен в золотистых и зеленых цветах. Замечательные насыщенные тона, которые так и манили комфортом.
Полный набор честерфильдской мебели был со вкусом расставлен по комнате, а под ним был расстелен толстый персидский ковер. «Откуда он вообще узнал о моей любви к антикварной мебели и о моих любимых цветах?»
— Пинтерест, — любезно проинформировал Шейн. (Pinterest — социальный интернет-сервис, фотохостинг, позволяющий пользователям добавлять в режиме онлайн изображения и помещать их в тематические коллекции и делиться ими с другими пользователями — прим. пер.)
— Ладно, я ведь знаю, что не произносила этого вслух, — неуверенно пожаловалась я.
— Нет, но по твоему выражению лица понятно, что тебя мучает вопрос, как я умудрился обставить эту комнату так близко к твоим предпочтениям. Твоя страница на Пинтерест — просто кладезь знаний о тебе. Кухня и спальня тоже должны соответствовать твоим стандартам.
Я должна это увидеть. Не теряя времени, я рванула в следующую комнату, которая оказалась кухней. Да это же настоящий сельский домик! Здесь даже имелся огромный сервант, в котором хранился бело-голубой фарфоровый сервиз.
— Он английский? — у меня, кажется, голос дрогнул.
— Королевский Вустерский, как ты и хотела. Припоминаю, что конкретно под этим сервизом значилась подпись: «Я готова ползать на коленях, умолять одолжить на время, украсть и делать другие нелицеприятные и аморальные вещи ради вот этого набора».
— О Боже, я что, правда написала такое?
— Да, котенок, правда. И однажды настанет день, когда ты исполнишь все обещания насчет нелицеприятного и аморального поведения. Но не сейчас, ты пока не готова.
— Да чтоб тебя, Дракон! Может, хватит уже? Не хочу, чтобы ты мне нравился, и тем более, не собираюсь жить с тобой долго и счастливо, родить малыша, который станет драконом — или отложить яйцо, как там принято у драконов? Я даже не уверена, что мы биологически совместимы. Физически так точно, видела твоего дружка, по крайней мере, в той версии, что была во сне. Но ты ведь знаешь о несовместимости кошек и собак.
Шейн усмехнулся.
— Мы очень даже совместимы, Лекси. — Он промурлыкал мое имя так, что у меня едва не потекли слюни.
— С нетерпением жду, когда увижу твой круглый живот, в котором ты будешь вынашивать моего ребенка. И чтобы не мучить тебя понапрасну, поясню: если дитя зачато в человеческой форме, он и родится в той же форме. А яйца мы откладываем когда совокупляемся в форме драконов, но в наши дни это большая редкость. Период высиживания слишком долог, к тому же, для матери небезопасно находиться в облике дракона столь долго. Дракону в его истинной форме несколько трудно не выделяться из толпы, если только он не находится за пределами человеческого мира.
— За пределами человеческого мира? — Окей, это что-то новенькое для меня. — Как вы попадаете за пределы человеческого мира? Улетаете на другую планету, в другое измерение, в другое время? Или что?
— Считай, что это как Земля, но не такая.
— Жду трамвая, — добавила я иронично. Заметив, как в недоумении поднялась его бровь, я вздохнула, — Нам придется заняться твоим образованием, мальчик-дракончик. Это же всем известное выражение.
— Я в твоем распоряжении, Лекси.
— Ну ладно, можешь снова звать меня Александрия. «Лекси» из твоих уст звучит странно.
— Точнее, интимно? — промурлыкал он. — Согласен. Я буду называть тебя Александрия на публике, но когда мы наедине — ты будешь моей Лекси. Это добавляет нечто… очень личное, ты так не считаешь?
— Ой. — Я правда ойкнула.
— Как бы я ни хотел сам показать тебе твою спальню, боюсь, если окажусь там с тобой, то могут произойти вещи, которым пока не время случаться. Так что если ты позволишь, я удалюсь, Лекси.