прим.пер.)
Он нахмурился.
— Разве не этим занимаются
пожилые люди в домах престарелых?
Я знал, что ты хрупкая женщина, но
ты уверена, что не способна на
большее,
чем
старушечьи
упражнения? — Парень поиграл
бровями. — Так вот почему ты не
заигрываешь тут со всеми этими
голодными мужчинами? Слишком
слаба, чтобы нормально кувыркаться
в постели?
Я проигнорировала его грубость.
Привыкла уже. Он считал забавным,
что я отвергала всех парней, которые
ко мне клеились. Джонас довольно-
таки
спокойно
относился
к
сексуальным отношениям на работе.
Главное правило запрещало секс с
клиентами.
Но
зато
со
всеми
остальными, включая коллег, можно
было трахаться, как кроликам. Пока
это не мешает работе. Если вдруг
нечто подобное произойдет, будут
проблемы. А никому не хочется
иметь проблем с Джонасом. Мне
как-то выпал шанс увидеть босса в
действии, когда один из громил
начал выяснять отношения с кем-то
из обслуги.
У него хватило наглости сказать
Джонасу, чтобы тот катился ко всем
чертям и не лез не в свое дело. Ага,
скажу лишь, что чувак не смог уйти с
работы на своих двоих и больше не
появлялся в “Логове”.
Про следующий раз, когда Джонас
вышел из себя, мне до сих пор снятся
кошмары.
Пришел новый клиент. У него
была огромная свита и он сорил
деньгами направо и налево.
Джонас сидел и наблюдал за ним
со своего места наверху.
До тех пор, пока мужик не начал
приставать к одной из сотрудниц,
запустив руку ей под юбку.
Подойдя
к
бару,
он
начал
заигрывать и со мной. Я привыкла к
подобному, но этот придурок никак
не мог смириться с отказом. Дело
дошло до того, что я врезала ему и
сказал отвалить.
Он схватил меня за руку и дернул
через стойку бара.
Джонас появился прежде, чем я
успела приготовиться для ответного
удара. Парень испарился в течение
нескольких секунд. Я не в курсе, что
произошло после этого, но клуб той
ночью закрылся рано и я знала, что
лучше не задавать лишних вопросов
— уверена, что ответы мне не
понравились бы.
Стефан щелкнул пальцами перед
моим
носом,
выводя
из
воспоминаний. Он обхватил мое
лицо,
выглядя
при
этом
посерьезневшим.
— Ты в порядке, Cher? Уже
несколько дней витаешь в облаках. Я
беспокоюсь
о
тебе.
Хочешь
поговорить? Больно видеть твои
душевные метания.
Печально
улыбнувшись,
я
потерлась лицом о его ладонь.
— Не-а, я в порядке. Просто
устала. Последнее время плохо сплю.
—
Я
усмехнулась
и
дерзко
подмигнула ему. — Думаю, ты все
испортил той первой ночью. Теперь
мне трудно спать в одиночестве.
— В таком случае, красотка, мне
придется исправить эту проблему
наилучшим
образом.
—
Он
подхватил меня на руки и прижал к
своей груди.
Мои руки обвились вокруг его
шеи и я хихикнула.
— Что ты делаешь, идиот?
— А на что это похоже, немощная
женщина? Держу тебя на руках! Тебе
нужно отдохнуть, и я считаю своим
священным долгом позаботиться об
этом.
— Сегодня вечером моя смена,
Стефан. Ты же знаешь, через два часа
я должна быть на работе.
— Нет, не знаю, — спокойно
сказал он, неся меня к лифту. — Но я
точно знаю, что Джонас тоже
заметил твое состояние и поручил
убедиться,
что
у
тебя
будет
свободный от работы вечер, во время
которого ты не будешь делать ничего
сложнее лежания на диване. — Он
сделал паузу. — Разве только тебе не
захочется вызвать кого-нибудь из
парней.
Они
будут
более
чем
счастливы помочь тебе расслабиться.
Возможно, стоит пригласить сразу
двоих. Я был бы рад остаться и
присмотреть за тобой, — закончил
Стефан с похотливой улыбочкой.
— Знаешь, для гея ты проявляешь
слишком нездоровый интерес к моей
сексуальной жизни, — проворчала я.
—
Мне
приходится,
—
не
унимался он. — Поскольку сама ты к
ней интереса не испытываешь. По-
крайней мере, понимаю, что жаркий,
страстный
секс
поднимет
твою
концентрацию и настроение.
Ничего не сумев с собой поделать,
я покраснела.
— Мы можем поговорить об этом
в более приватной обстановке, se il
vous plait? — Прошептала я и
потянула его за ухо. “Пожалуйста” я
сказала
по-французски,
просто
чтобы умаслить его.
— Bien sыr, ma chatte douce (
Конечно, моя сладкая киска. — фр. —
прим.пер.),
—
ответил
Стефан
нахально.
— Надеюсь, под “киской” , ты
имел в виду именно кошку, —
огрызнулась я.
— Конечно, моя милая кошечка,
— издевался он уже на английском.
Он чуть выше поднял меня в своих
руках...
— Эх, что есть, то есть. Ты —
милая киска во всех смыслах. Иногда
это
хорошо,
иногда…
—
он
театрально вздохнул, оглядев меня с
головы до ног. — Это удручающе
плохо. Почему ты не родилась
мужчиной?
К
сожалению,
ты
сочетаешь в себе все, чтобы я хотел
видеть в своей паре. Судьба —
жестокая стерва и любит поиграть с
нами.
Не зная, что ответить, я закрыла
рот и позволила ему отнести себя в
его комнаты.
***
Я не жаловалась, когда Стефан
искупал меня, словно маленького
ребенка и завернул в махровый халат.
Вообще-то, когда он посадил меня
между своих колен и запустил
пальцы в мои короткие волосы,
чтобы высушить их, я была готова
застонать от наслаждения.
Вот теперь и я начала мечтать
стать
мужчиной.
К
такому
обращению можно привыкнуть.
Закончив, он поднял меня и,
отнеся в постель, стянул халат и
нежно уложил под одеяло. Затем,
раздевшись, он присоединился ко
мне.
Стефан
обвил
меня
руками,
притянул к своей груди и прижал. Я
несколько минут прислушивалась к
его
сердцебиению,
прежде
чем
нарушить уютное молчание.
— Это не нормально, да?
— О чем ты, mon cher?
— Это, — я прижалась к нему
крепче. — Я знаю, что у многих
девушек есть друзья-геи, но что-то
сомневаюсь,
что
они
проводят
столько
времени
голышом.
Это
самые
сексуальные
отношения,
которые у меня когда-либо были.
Можно подумать, что это как-то
неправильно. Наверное, мне должно
было бы быть как-то неудобно? — Я
помахала рукой в воздухе.
Я действительно не знала как
объяснить.
— Но такое ощущение, что все
очень правильно. Я по правде не
испытываю
к
тебе
никакого
реального влечения. Но во всех
остальных смыслах мы идеально
подходим друг другу, понимаешь?
Стефан, храни господь его душу,
внимал моим словам так, будто они
были жемчужинами мудрости, а не
детским лепетом.
— Эххх, кто может сказать что
есть норма. — он глянул на меня. —
Для меня это правильно. Мы должны
были встретиться — ты и я. Мы
родственные души, если не телами,
так сердцем и душой. Люди..., — он
замолчал и на мгновение задумался.
— Люди глупые существа, если
подумать. Мы приходим в мир