Мутт поднял свою ленивую задницу и отошел. Я сказала что–то не так? Может быть, я поиграю с ним позже. Лишь для того, чтобы он не обижался на меня.
Когда я снова начала красить ногти, я услышала, как кто–то подошел к дому. Подняв голову, я увидела Эйви, последнего парна на земле, которого я хотела бы видеть. Он смотрел прямо на меня.
Я опустила кисточку в тюбик для лака.
– Что смотришь? Ты уже видел меня без одежды, – говорю я, стараясь не смотреть в его сторону. Это очень сложно, потому что он выглядит как модель Аbercrombie.
Но потом я напоминаю себе, что он видел меня голой. Я хочу, чтобы он был в любом другом месте лишь бы подальше от меня. Я не могу уйти, потому что только что покрасила ногти на ногах и не хочу их испортить. И с другой стороны, почему я должна уходить?
В этот момент Мутт решил вернуться. Я ждала, что он пойдет ко мне, однако он побежал к Эйви.
Предатель.
– Я бы не стала трогать эту вещь. Он грязнее моего дяди Боба.
Дядя Боб работает на фабрике. Конечно, он хорошо моется, но независимо от того, как часто он моет руки, они всегда грязные и липкие, а под ногтями остается грязь.
Эйви наклонился к предателю–щенку, который так энергично вилял хвостом, что можно подумать, будто он торжественный флаг. Потом он посмотрел на меня. Не предатель, Эйви.
– Ты не можешь помочь, не так ли?
Я даже не пытаюсь съязвить ему. Его комментарий заставил меня поджать губы.
– Как видишь.
Я начала покрывать ногти на ногах вторым слоем лака. Я рассержена из–за высказывания Эйви, мои руки трясутся, и я покрасила кожу вокруг пальца. Каждое касание выглядит так, будто я двухлетний ребенок.
Собака подбежала ко мне и просунула свой мокрый нос под руку.
– Уйди.
Он не отошел от меня, а сел рядом. Я взглянула на Эйви, который по–прежнему смотрит на меня. Почему он это делает?
– Арг!
– Предатель! – ворчу я сквозь стиснутые зубы на Мутта.
– Арг!
Если я тебе скажу, что потом сделал Мутт, ты не поверишь. Он завилял хвостом в воздухе, будто играл со мной. Когда я не клюнула на его приманку, он, схватив в зубы мой ботинок, побежал.
Отлично. Это не просто ботинок. Это мои первые и единственные сандалии от Ferragamo.
– Верни! – кричу я. – Ты хоть знаешь, сколько они стоят?
Я пытаюсь схватить его, но маленький белый дьявол начинает жевать его, как будто это резиновая игрушка.
– Прекрати, – сказала я предупреждающим тоном.
Но он не останавливается. Вместо этого он побежал. Я поднялась, пытаясь не испортить свой педикюр. Но это не сработало. Как только я посмотрела в сторону щенка, он побежал прочь в другом направлении.
Теперь это война.
Большую часть своей жизни я иду в относительно медленном ритме, но это не означает, что я не могу поднять свой зад, когда это нужно. Единственная моя проблема – когда я бегу моя грудь подпрыгивает. Но я стараюсь не думать об этом. Я сконцентрировалась на спасении моей сандалии от Ferragamo.
Когда Мутт остановился рядом с одним из домов, я притворилась, будто не собираюсь бежать за ним. Я спряталась за лимонным деревом с самыми большими лимонами, которые я когда–либо видела. Они такие большие, будто головы детей.
Когда я думала, что щенок позабыл о том, что я прячусь за деревом, я украдкой взглянула на него. Он вилял хвостом в воздухе снова и снова, наверное, миллион раз за минуту. Он смотрел прямо на меня.
И мой сандалий все еще был в его паршивом слюнявом рте.
– Тебя нужно кастрировать, – сказала я, делая один шаг из–за дерева. Возможно, хотя бы сейчас он проявит немного уважения к Ferragamo.
– Ррр.
– Что значит «арг»? – пока я говорю, я подхожу к нему. – Держи хвост торчком, чтобы я смогла тебя поймать, противная собачонка.
– Ррр.
– Ты меня не запугаешь, – продолжаю я, подходя все ближе. Он почти в пределах моей досягаемости.
– Ррр.
Я сконцентрировала все свое внимание на сандалии, пока вдруг не сделала еще один шаг и не почувствовала что–то скользкое и липкое между пальцами. Посмотрев вниз, я поняла, что только что наступила на протухший огурец. Но взглянув второй раз, я поняла, что это не огурец, а МЕРТВАЯ ЗМЕЯ. Она черная, но благодаря солнечным лучам переливается тёмно–зелёным цветом.
Никогда еще не чувствовала себя настолько отвратительно. Я побежала напрямик к дому дяди и тети. Неприличные слова вылетели из моих уст. Я пытаюсь быть сильной и не думать о змеиных кишках, которые, должно быть, застряли у меня между пальцами. Я побежала так быстро, насколько мои ноги мне позволили.