Бьюсь об заклад, если бы Эйви увидел меня тогда - в истерике, соплях и крови на лице - он бы не думал, что я милая.
С тех пор я выросла. Ладно, более или менее. Я все еще ненавижу ездить на велосипедах. Предпочитаю ходить пешком. А еще я боюсь глубоких вод, но Эйви уже знает об этом.
Эйви изучал мои теннисные трофеи, расположившиеся на полочке.
- Ты еще играешь?
- Не в команде.
В этом году я не вошла в команду, потому что не поехала на летние сборы прошлым летом. А еще потому что полностью поглощена уроками религии и встречами с моими друзьями. Членство в команде ЧА отнимает слишком много времени. Я пропустила отборочный день, чтобы покататься с Джесс на лодке ее родителей, прежде чем они отплыли в Висконсин и оставили ее там на зиму. До этого года я и подумать не могла, что есть что-то важней, чем участие в команде.
Эйви сосредоточился на нашей с ним фотографии на ночном столике.
- Я помню тот день. Это был твой последний день в Израиле.
- До того, как ты ушел в армию.
Он медленно кивнул.
- Ты ненавидишь ее?
- Армию? Я горжусь тем, что служу своей стране, если ты это имеешь в виду. Все парни получают мощное оружие, способное разрушить трехэтажное здание. Это заставляет тебя почувствовать себя непобедимым.
- Но только не тебя.
- И это ты тоже почувствуешь. Особенно во время боевой подготовки, с инструктором который может надрать тебе задницу.
- Оуу...
Я бы наверняка провалилась на боевой подготовке. Я не могу причинить боли ни себе, ни кому-то другому. Не удивительно, что Мутт не кастрирован.
- Это не пытка, а игры разума, - облокотившись о ночной столик, он прикусил нижнюю губу и уставился на меня.
Он так очаровательно выглядит. Мне хочется подбежать к нему, сильно обнять и почувствовать себя в безопасности в его руках.
- Что? - застенчиво спросила я, потому что он смотрел на меня так, словно пытался запомнить каждую черту моего лица.
- Я думаю о тебе. Во время самых тяжелых тренировок, когда мое сознание слабеет, и меня начинают окутывать темные мысли, я думаю о тебе.
- Обо мне? Я же Девушка-Катастрофа, помнишь?
- Нет. Ты единственная девушка, которую я знаю, которая верит, что жизнь будет прекрасна и злишься, когда это не так. Ты не просто красивая девушка с соблазнительным телом. Ты очень забавна, когда не пытаешься этого делать. И ты скорее съешь грязь, чем отступишься от борьбы.
- Я многое ненавижу.
- Скажи мне что-то, что ты ненавидишь.
- Оливки.
- Но ты любишь суши.
- Мне не нравится мой отчим Марк.
- Но сейчас ты очень близка со своим отцом.
- В моей комнате беспорядок.
Его взгляд метнулся к моему шкафу, откуда торчала одежда.
- Да, это точно.
Я взяла Старого Мишку и бросила его Айви, а он поймал плюшевую игрушку одной рукой.
- Эми, будь осторожна, когда что-то бросаешь.
- Почему? Что ты задумал? - я взяла подушку и снова запульнула ее в него. Свободной рукой он поймал подушку даже не моргнув.
Он приподнял бровь.
- Ты напрашиваешься на неприятности.
- Я и есть неприятности, - взяв последнюю подушку, я замахнулась на него. - У тебя больше нет свободных рук. И что же ты теперь будешь делать?
Прежде чем я успела кинуть подушку в него, Эйви, бросившись к кровати, прижал меня к ней, удерживая мои руки по швам, а ноги зажав между своих.
- Этому тебя научили на боевой подготовке? - смеясь, спросила я. Я извивалась, пытаясь освободиться, но не тут-то было. Эйви настоящая гора мышц. Уверена, в нем нет ни грамма жира. Держу пари, в моих сиськах больше жира, чем в его теле.
Он сидел на мне, перенеся вес так, чтобы мне не было тяжело.
- Рассчитай сильные и слабые стороны врага.
- Я твой враг?
- Ты? Я чувствую, что ты что-то замышляешь. Твой гиперактивный мозг задумывает совершить побег.
- Откуда ты знаешь?
- Я вижу это по твоим глазам. Я чувствую адреналин, переполняющий тебя.
Мое сердце быстрей забилось, и я забеспокоилась, но не потому что хотела высвободиться. Я не была так близко с парнем с прошлого лета, когда мы с Эйви путешествовали по Израилю. Я хочу, чтобы он поцеловал меня как и раньше. Но он не делает этого. Почему?
- Эми, я вернулся! - послышались крики моего отца из коридора. Эйви, быстро спрыгнув с кровати, прислонился к комоду.