Теперь я надолго задумался. Что бы ещё рассказать о себе, чтобы мания величия осталась довольной? Хотя, думаю, больше не стоит. Светлые и так как-то странно притихли, что для них было совершено несвойственно. Поэтому моя театральная пауза перешла в обыкновенное молчание. Особенно после того, как я понял, что переборщил. И причём очень и очень сильно… «После такого рассказа я бы на месте светлых тебя прибила. Просто на всякий пожарный» — тут же поспешила «успокоить» меня шизофрения. Н-да, всегда знал, что мания величия до добра не доводит! Недавно пытался сделать вид, что у меня с самим собой счёты, а теперь расписал с таким восхищением… «Я себя люблю и это взаимно?» Именно так. Ладно, выкручусь.
Наконец тишину осмелился нарушить гном.
— Откуда ты так хорошо знаешь вашего повелителя? — Он был необычайно серьёзен, впрочем, как и остальная команда. Н-да, ещё и с интонациями переборщил. А говорил я тихо, с затаённой болью. Теперь они, похоже, вообразили себе невесть что. Разберёмся. «После того, как тебя убьют?» Я бессмертен! «Конечно, шутка старая, но расскажи об этом им…»
— Хорошо? Спаси Тьма, никто не может узнать повелителя даже на десятую часть. И каждый воспринимает его по-своему. Для кого-то он мудрый дальновидный правитель, для кого-то — взбалмошное инфантильное существо без царя в голове. А для кого-то — наставник. Я сказал вам то, что видит в Тёмном Князе любой, — я снова добавил в голос чуть-чуть боли, при этом постаравшись тщательно её замаскировать. — У вас есть ещё вопросы?
— Что тебя связывало с ним? — это уже эльфийка вступила в беседу. Взгляд внимательный-внимательный и тако-о-ой серьёзный. А вот запутаю я их ещё больше. — Только не ври, я вижу, что ты был близко знаком с ним.
— Жизнь. — После этого я откланялся и пошёл к устроенному себе месту якобы спать.
Через полчаса после того, как я должен был уснуть, светлые осмелились начать тихую беседу, обмениваясь мнениями.
— Как вы считаете, ему можно доверять? — низкий, но очень приятный голос, скорее всего, мог принадлежать принцессе, хотя никак не вязался с её внешностью.
— Не знаю, — совершенно честно ответил маг. — Какой-то он странный. Неправильный… но мне он не нравится! Вроде говорит нормально, но могу поспорить — ехидна ещё та!
Ну, это же я. Если бы меня назвали правильным, я бы счёл это оскорблением. А ехидства я и не скрывал. Наверное, с утра этот Леллин просто был сонным.
— А много ты тёмных видел? У них у всех крыша не на месте, — тут же съязвил монашек.
Вот припомню я тебе крышу, чудо в балахоне, пардон — рясе, причём чудо образовано от «чудовище».
— Тут дело не в крыше, а во взгляде, в голосе. На какой-то момент я даже забыл, что разговариваю с тёмным… — осторожно заметил Алир. — Что-то с ним случилось, из-за чего он решил нам помочь. И эта речь о его Князе. Особенно то место про наставника. Может, он был учеником?
Нет, я сейчас точно оскорблюсь… всего лишь ученик…
— Тогда причём тут фраза про жизнь? — в разговор вмешалась эльфийка. — Что-то мне подсказывает, что мы имеем дело с наследником Тёмного Князя, причём наследником, который разочаровался в своём отце.
Ого! А меня повысили! Теперь я уже свой собственный сын. Не правда ли, забавно?
Очень. Всё-таки врут про необычайную интуицию эльфов. Хотя светлые были поражены этим заявлением так, что сидели несколько минут в траурном молчании. (Могу поспорить, что с неэстетично выпученными глазами.)
— Возможно, возможно, — пробормотал Ибор, — но тогда он, весёлый крестьянин его за ногу, превращается в угрозу.
Я ей всегда был.
— Не думаю, он поклялся и не сможет своё слово нарушить. Так что, пусть и минимально, но ему теперь можно верить. Только всё равно, боюсь, нам придётся потом его убить… — подвела итог Анабель и светлые стали расходиться по своим местам, предварительно пожелав друг другу самых светлых снов.
А я наконец смог заняться переосмыслением полученной информации.
Итак, что у нас есть? Первое: пророчество. Единственный маг, обративший тьму в свет — Исир — был мне прекрасно известен. Весёлый мужик, я ему много рассказывал про образование миров, пока он не решил, что стал могущественнее и умнее меня. (Опасное заблуждение, надо заметить!) А также попытался меня убить (напугал ежика). Тогда я придумал ему наказание и отлучил от Тьмы. Это он уже сам потом напридумывал, что поборол мрак внутри себя верой в свет. Кстати, как он прикрепил себя к нему я точно не понял, но для светлых Исир стал героем и чуть ли не спасителем. Да вот беда! Если Тьма может даровать если не бессмертие, то уж длинную жизнь точно, то свет, увы, не наделяет своих слуг такой возможностью. И перед смертью Исир решил напакостить.