- В машине меня точно укачает. Вези девчонок, а я к перекрёстку выйду и по правой стороне дороги пойду. Мне на воздухе полегчает, а ты меня по пути домой подберёшь, - встав и выпрямившись, обратилась к остановившемуся рядом с ней мужу Дарья.
- Давай их на такси посадим, а в машине все окна откроем и медленно покатим? - предложил Вася, взяв жену за руку и с заботой заглянув ей в глаза.
Если её ладони успели замёрзнуть, то его нет. Тепло было приятным, но из-за головной боли девушке хотелось прижаться лбом или виском к чему-нибудь холодному.
- Вась, разблокируй двери, а то стоять холодно, - не позволил Даша задуматься над его вариантом окрик Олеси.
- Лучше прогуляюсь, - сказала она и, помахав топчущимся у машины, побрела в другую сторону.
А когда Дарья наконец-таки добралась до дома, то многое отдала бы, чтобы тошнота была единственной проблемой.
А вот и подозрения
Неторопливо пройдя сквозь двор, и не забывая медленно дышать морозным воздухом, Даша смогла почувствовать себя лучше. А когда увидела кормушку, то совсем забыла об изжоге и, достав телефон, начала снимать, как на одном дереве чирикают сразу одиннадцать воробьёв и две синички. Это было мгновение безмятежности, когда её ничего не тревожило. Дойдя до перекрёстка, Дарья просмотрела снятое видео и побрела в сторону дома.
Девушка дважды успела вытащить из кармана телефон, подсчитывая, через сколько времени Вася должен появиться, прежде чем он пиликнул о малом заряде и почти сразу отключился.
«Глупо было на холоде снимать, - признала она. - И кому я это показывать собралась?»
Даша представила, что в этот момент её муж, должно быть, прощается с сестрой и подругой, а Олеся как обычно пытается заманить его в квартиру. Но в этот раз она задумалась не о Лесе, жаждущей всеобщего внимания и заботы, а о том, как может измениться жизнь отца её будущей дочери.
Если семья с детьми, то известие об измене и ребёнке на стороне может привести к суду и делёжке детей и имущества. Да и при просто сожительстве будет не легче. Если женщина не работает и живёт в его квартире? А даже если работает, не факт, что у неё хватит денег, чтобы сразу снять жильё или быстро найти того, к кому можно переехать с вещами? Они живут вместе, строят планы на будущее, а потом БАЦ! – приходит беременная Олеся, и всё меняется.
Так как позвонить мужу у неё возможности не было, Даша периодически оборачивалась, высматривая его машину, и сочувствовала незнакомке, чей мужчина переспал с распрекрасной подругой Ламановых. Чем дольше она шла, тем больше портилось её настроение. У неё были деньги, она могла сесть в автобус или попытаться поймать свободное такси, но она продолжала шагать вперёд и злиться. Она злилась на себя за то, что посадила желудок и не позаботилась зарядить телефон, злилась на свекровь, обожающую всё жарить и приучившую сына холить женскую часть семьи, в которую включила дочку старой подруги, злилась на Олесю, которая этим пользуется, и злилась на своего безотказного мужа, похоже, опять двигающего мебель в квартире Леси, раз он всё ещё не подобрал жену, и она пешком преодолела уже большую часть пути.
И то, что Дарья сама предпочла прогулку поездке на авто, уже не играло роли. С каждым пройденным метром она накручивала себя всё больше, припоминая каждую мелочь, которую можно интерпретировать как то, что ей пренебрегли, незаслуженно задели или не дали высказаться.
«А сегодня я почти весь день молчала, пока другие не затыкались. Вася со своей одой многожёнству, и Олеся с дочкой… Как там она сказала? Василиса? Нет, это Васька придумал, а она сказала про отчество. Васильевна. Васильевна? Отчество ведь даётся по имени отца. С какого ляда?»