А внутри её разрывало от противоречивых мыслей и эмоций. То, как легко Оксана повелась на объяснение Вани, можно было бы списать на её доверчивость. Но этой же самой доверчивостью и слепым обожанием тогда ещё мужа можно объяснить её вывод, что с женщиной в номере был Иван, а не ушлый Пашка. Неужели, всё было именно так?
- …вольготно живётся. Одну бы я Олесю не оставила, пришлось бы вернуться, её то в деревню не потащить, а благодаря вам, она в городе не сирота, - вещала успокоившаяся подруга, а муж кивал и со слоновьим спокойствием жевал бутерброд.
«Не зря после жемчужной свадьбы на зубы потратились, а не на праздник и отдых, - проскользнуло у Натальи Васильевны, а потом она снова потерялась в каше из скепсиса, злости, неверия и беспомощности.
Женщина уже не помнила жизнь без мужа. Были какие-то фрагменты из детства: лица бабушек, речи родителей, клички одноклассников, страх перед учителями и экзаменами, но именно своя жизнь с радостями и трудностями, решениями и поворотами – рядом всегда был Иван. И последние двадцать восемь лет этой жизни она жила со знанием, что он один раз оступился, закрутил шашни с незнакомкой, съездив в командировку в город нечистоплотности и обмана, откуда позже приехала Васина Даша.
Время залечило боль от измены, обида забылась, поэтому ворчала и ругала мужа Наталья для порядка, провинился – заслужил наказание и должен получать. И это прощение, которое она подарила оступившемуся мужу, ради сохранения семьи, ради дочери и на тот момент ещё не рождённого, но уже любимого второго ребёнка, повлияло на её личность. Она гордилась им, как гордятся золотыми медалями, гениальными детьми или подвигами. Нельзя сказать, что женщина положила себя на жертвенный алтарь, ведь любить мужа она никогда не переставала, и семейная жизнь их была счастливой, но измена и прощение отразились на её отношении ко всему вокруг: к взгляду на мир и взаимоотношения, к себе, к мужу и даже к детям.
И теперь она вот так просто должна поверить, что Оксана ошиблась, а Пашка её обдурил, оболгав друга? И принять новую реальность, где Ваня, учитывая незаслуженные обвинения и её издёвки, практически святой, а сама Наталья Васильевна мегера, мотающая ему нервы почём зря больше четверти века?
- Чего притихла? Устала? - спросил Иван Владимирович. Он через окно в зале проследил за тем, что Оксана благополучно села в такси, прихватив со стола салатник и плоское блюдо, вошёл в кухню и обнаружил сидящую в темноте жену, которая своим действием, а точнее бездействием нарушала свою же традицию браться за посуду, как только гости встали из-за стола. - Давление мерила?
- Всё со мной нормально.
Мужчина будет слышать это всю неделю и с каждым разом всё больше подозревать, что с женой что-то не так, но в этот вечер он спокойно принял её ответ, так как в данный момент его занимал другой вопрос.
- Вот если бы Ларчик забеременела, нам бы она всё рассказала об отце?
- Она бы нам ещё до беременности о нём рассказала и познакомила! - вмиг оживилась Наталья Васильевна. - Лариса у нас с головой на плечах, а Олеся в Оксану пошла, больно мягкая и доверчивая. Наверное, поверила не тому, а теперь стыдиться.
- Кого стыдиться?
- Наркомана, игромана, алкоголика или женатого, - навскидку без интереса бросила женщина, скинув оцепенение и вспомнив о посуде. Сейчас ей и без чужой беременности было о чём поразмыслить.
У неё тут реальность переворачивается, а Олеся ей пусть и как родная, но не дочка, внука или внучку не носит.
Помешательство?
В понедельник утром на уже одетого и готового к выходу Васю запрыгнула жена, обхватив руками шею, повисла на нём и с придыханием шепнула в ухо.
- До свиданья, Васенька.
Ещё до свадьбы у них был период в несколько недель, когда Даша так делала каждый раз, когда он уходил. Если он собирался на работу, то только смеялся и шуточно умолял отпустить себя, а если в магазин или куда-то ещё, то откладывал выход от пяти минут до часа, чтобы с большой отдачей ответить на объятия. Правда, эта практика так давно закончилась, что Василий уже забыл об этом.
- Это ты меня так жалеешь, потому что мне нужно уходить, а ты остаёшься дома? - спросил он, поддерживая жену за спину. - Там ещё темно, холодно и работать заставляют.
- Бедненький, - фыркнула девушка. - Я давно заметила, как Олеся прощается с тобой, будто ты как на годичную экспедицию на северный полюс уходишь. Хочу понять, в чём прелесть.
Даша не сказала, что ей не нравятся эти долгие объятия со стороны подруги детства, а сгримасничала, спрыгнула с мужа и потёрла внутреннюю часть бедра, на которой остался след от металлической заклёпки его куртки.