— Ну, вот и договорились. — радостно сказала она и пошла за моим ноутбуком.
Мы устроились поудобнее и приступили к просмотру. Это было романтическое аниме — как раз то, что нам подходило. Полина не могла оторвать глаз от просмотра, а я не мог оторвать глаз от неё. Я готов был любоваться ей бесконечно: чертами её лица, её глазами, изгибами тела, шёлковыми волосами, её утончёнными руками, нежными губами и слегка пухлыми щёчками. Всё в ней мне казалось идеальным и незыблемым. Это был выстрел прямо в сердце.
После того, как в аниме завершилась финальная сцена, я увидел, что Полина плачет. Вероятно, история её очень сильно растрогала (она бы, с большой долей вероятности, и меня растрогала, если бы я больше внимания уделял просмотру).
— Посмотри на меня, солнце. — нежно и едва слышно сказал я ей.
Она повернулась в мою сторону, я снял с неё очки и заключил в свои объятия.
— Я понимаю, что у этой истории не самый хороший финал, и если хочешь плакать — плачь, в этом нет ничего такого, я могу видеть твои слёзы, могу принять и понять их. Плач высвобождает яд из нашего тела, и если мы не будем плакать, этот яд заразит то счастье, которое у нас осталось. Плачь столько, сколько тебе потребуется.
— Какой же ты всё-таки дурной. — сказала она, всхлипывая, и заплакала ещё сильнее.
— Понимаю, какой есть, прошу любить и жаловать. — ответил я с улыбкой.
— Но ты так сильно мне нравишься. — произнесла она шёпотом и заплакала ещё сильнее.
— Как и ты мне, Полина. Ты тоже очень сильно нравишься мне. Я не хочу тебя никуда и никогда не отпускать.
Она проплакала на моей груди пару минут. За это время вся моя рубашка в области торса была мокрой. Полина убрала свою голову с моей груди, оставив руки на моих плечах, и посмотрела мне в глаза.
— Ну что, красавица, все слёзки выплакала?
— Да. — Всхлипнув сказала она, и надула нижнюю губу.
— Я хочу защищать тебя. Неважно, от какого-то хулигана или от проблем, или от дурных мыслей. Просто знай, что я всегда буду пытаться защитить тебя, чего бы мне это не стоило. Слышишь? — этими словами я сказал ей, что люблю её. Это было то, чем являлась любовь в моём представлении. Любовь — это не какие-то подарки, слова и даже не поступки. Истинная любовь, неважно, по отношению к кому ты её проявляешь, — к своему другу, родителям или любимой женщине, являет собой защиту этого человека любой ценой и до конца. Пусть ты не всегда победишь, но покажешь этому человеку и себе, что готов за него бороться и защитить в любой момент. Если ты не готов биться за кого-то, значит, ты не любишь его.
— Это так трогательно…. — ответила она, и я заметил, как на её глазах снова выступают слёзы. — Ну ты и в правду дурак! Я только успокаиваться начала, а ты опять меня в краску вгоняешь и до слёз доводишь. Ну что ты за человек!
— Ну что ж поделать, я не специально. Сказал то, что чувствую, не могу с этим ничего поделать.
— Целуй меня, вот что поделать.
— Для этого уговаривать меня не нужно.
Мы вновь предались поцелуям. Я целовал её мягкие губы, шею, взял талию и попытался задёрнуть её джемпер.
— Что ты делаешь? — спросила она, томно вздыхая.
— Разве ты против?
— Ни разу.
— Ну, вот и договорились.
Мы стали снимать друг с друга одежду, чтобы до конца отдаться друг другу. Это происходило медленно, с чувством абсолютным чувством такта. Нам хотелось насладиться этим процессом, а не сразу перейти к делу.
Я медленно снимал с неё джемпер, пока она расстёгивала мою рубашку. Когда я увидел её голое тело, то впал в оцепенение. Оно было идеальным: шёлковая алебастровая кожа, безупречные изгибы, изысканной формы грудь, тонкая талия. Мне даже показалось, что она нереальна, как будто это королева моего самого сладкого сна.
— Чт…. Что такое…. Что-то не так? — спросила она и ужасно застеснялась.
— Нет…. Нет, ни в коем случае. Ты…. идеальна…. Ты превзошла все мои ожидания.
— Ну, тогда и ты не подведи меня.
Мы разделись полностью и слились в потоке любви и страсти. И не раз. Я осыпал её поцелуями с головы до ног, и она отвечала мне взаимностью. Это была не животная страсть. Это были искренние чувства, поэтому мы отдавались друг другу с трепетом и не спеша. Она так диктовала мне моё чувство такта, я не мог этому сопротивляться, и в один момент всякое расстояние между нами стёрлось.
Я ощущал тепло её тела, биение сердца, нежную кожу и не хотел куда-либо отпускать Полину. Я хотел, чтобы она была лишь моей. И хотел, что я был лишь её. Я был готов к этому шагу, если не с ней, то ни с кем. Эта та женщина, в которой я нашёл всё то, что не мог найти в себе. За эти два дня она заполнила пустоты во мне больше, чем кто угодно другой за все мои девятнадцать недолгих лет. Для меня тогда не было ничего важнее неё. В тот день и родилась наша с Полиной любовь.