Хотел ли он победы? Безусловно. Разгром режима Темного Лорда решал сразу две проблемы: обеспечивал безопасную жизнь для его маленькой девочки и уничтожал висевшее на его шее ярмо, выражающееся в Черной метке, которая делала его бесправным слугой, не имеющим права самому выбирать дорогу, по которой пойти. Но когда он задумывался, что же будет после победы, его начинали одолевать неприятные предположения. Для начала, он совершенно точно не верил орденовцам до конца, ожидая, что они попробуют как-то разорвать магическую сделку и убить его. Но даже если они исполнят свои обещания, данные при заключении Непреложного обета, он понятия не имел, что будет делать потом. Ведь, если подумать, он ничего не умеет, кроме как исполнять приказы Повелителя. За все эти годы он так и не получил возможность самостоятельно планировать свою жизнь, это право перешло от его отца к Темному Лорду. И неизбежная необходимость решать самому за себя довольно сильно озадачивала его.
Но, пожалуй, самым жутким для него предположением о будущем было то, что он может остаться совсем один. Раньше его эта перспектива бы даже не напрягла, одиночество было для него нормой. Однако сейчас, когда он познал настоящую дружбу и искреннюю любовь, он до ужаса боялся потерять это все.
Конечно, Роули не самоустранится из его жизни сразу, но это вполне предсказуемо когда-нибудь, да произойдет, ведь он наверняка сделает предложение своей девушке, они поженятся, заведут детей и, как знать, может вообще будут жить среди магглов. Эдвард, вероятно, после победы вернется в Венгрию, оставив его без поддержки и мудрых советов. И тогда у него останется только Гермиона, что очень хорошо, но…
Последнее время он стал все чаще задумываться, а останется ли она с ним, когда у нее будет выбор? Ведь сейчас Антонин нужен ей, как защитник и соратник в борьбе с Темным Лордом. А что будет потом, когда в его защите отпадет необходимость? Когда она сможет сама решать, где жить… и с кем. Ей всего двадцать, он годится ей в отцы. А еще он преступник. Убийца. Даже насильник (хоть это и было всего однажды, и он уже столько раз извинялся перед ней за это, а она лишь отмахивалась, убеждая, что все забыто). Едва ли она таким видела своего идеального принца на белом коне. По правде говоря, Антонин не мог придумать ни одной причины, почему бы ей нужно было оставаться с ним, когда все закончится.
Да, очевидно, победа принесет счастье многим членам Сопротивления. Но не ему. Если он не погибнет от рук орденовцев или не окажется в тюрьме, то станет просто стареющим, бесполезным отщепенцем, в пустом замке которого со временем будет все меньше и меньше гостей, пока они не перестанут приходить вовсе. А потом его просто забудут.
– Энджи рассказала мне о том, что вы задумали, – Роуз скрестила руки на груди, как она делала всегда, когда на горизонте маячила угроза ссоры.
– Мне все равно, что рассказала тебе твоя сестра. Я не стану посвящать тебя в детали, – бросил Роули в ответ. – И я совершенно не понимаю, зачем тебе это. Ты все равно ничем не сможешь помочь. Ты просто маггла.
Торфинн пожалел о сказанном через секунду после того, как произнес последнее слово, но было уже поздно извиняться – лицо Роуз ожесточилось, губы сжались в тонкую линию, и мужчина уже ожидал, что сейчас она обрушит на него весь гнев, который, наверняка, клокотал в ней. Но неожиданно для него, девушка безвольно опустила руки вдоль тела и произнесла:
– Ты прав, я ничем не могу помочь. И это выводит меня из себя. Ты ведь знаешь, что я не из тех людей, которые в трудные времена отсиживаются в стороне и ждут, пока все закончится. Я всегда в центре событий, оказываю посильную помощь. А сейчас я… совершенно бесполезна. Мне остается только надеяться, что план, который вы разработали, достаточно продуман, чтобы ты остался жив.
По мере того, как она говорила, голос Роуз постепенно стихал, пока не стал едва слышимым. Когда она замолкла, Торфинн подорвался с места и, в миг оказавшись рядом с девушкой, обнял ее за плечи.
– Идеальных планов не бывает. Всегда есть вероятность провала на любом из этапов. Но я могу дать тебе слово, что приложу все усилия, чтобы после битвы вернуться домой… Вернуться к тебе, – произнес он, и Роуз заглянула ему в лицо. – И не говори, что ты бесполезна. До встречи с тобой моя жизнь была пуста, но благодаря тебе она обрела смысл. И пусть по твоим жилам не струится магия, для меня ты самый ценный человек во Вселенной.
– Ты что, действительно пообещал ей остаться в живых?
– А что еще я мог сказать? – Торфинн пожал плечами. – У нее вчера был такой вид, как будто она меня уже похоронила. Она и так переживает. Я не мог сказать, что миссия почти суицидальная. Это бы добило ее окончательно. Но знаешь, в какой-то степени я рад, что она маггла.
– Неужели? И почему же?
– Она всегда рвется в бой. И будь она волшебницей, то наверняка захотела бы вступить с ним в схватку. А ты сам знаешь, насколько он силен.
– Ну спасибо тебе, Финн, – тяжело вздохнув, проговорил Долохов. – У тебя просто талант мотивировать.
– Кроме шуток, Тони. Если кому и под силу победить его, то только тебе, – Торфинн улыбнулся. – Мне до сих пор иногда вспоминается тот твой Круциатус, который ты бросил «вполсилы».
Антонин хмыкнул и первым прошел через дверь, ведущую к общественной точке аппарации, используя которую они с Роули переместились к замку Темного Лорда.
Сегодня было последнее в этом году собрание Пожирателей Смерти. Впрочем, для них с напарником оно в любом случае будет последним. Долохов незаметно оглядел присутствующих в гостиной людей. Грамотный стратег Драко Малфой оказался достойной сменой своему отцу, который, пусть и оступился однажды, все равно поражал Долохова своей способностью извлекать выгоду там, где другие ее просто не замечали. Рядом с Малфоем сидел Майкл Мортинсен под личиной Треверса, умело изображая известного своим крутым нравом Пожирателя – жесткий и какой-то хищный взгляд исподлобья, каменное лицо, руки, лежащие на столе, сжаты в кулаки, на губах ни тени улыбки. Он толково обыграл смерть Макнейра, расставив факты таким образом, что у Волдеморта не возникло и капли сомнения, что тот находился в сговоре с Орденом и помог бежать подопытным одной из лабораторий. Конечно, со стороны Темного Лорда не обошлось и без легилименции, которая, по словам Мортинсена, чуть не вырубила старика, настолько он ослаб. Но сознание лже-Треверса было под надежной защитой охранного заклинания, которое ему передал Кэрроу.
Долохов скользнул взглядом дальше. Амикус Кэрроу. Пожалуй, этот их союзник удивил его больше всех остальных. С первых дней знакомства у Антонина сложилось мнение о Кэрроу, как о непроходимом глупце, однако, тот оказался искусным актером, филигранно скрывающим свой интеллект. Кэрроу не дал однозначного ответа, будет ли он активным помощником в назначенный день, но Долохов был бы рад такому союзнику на поле битвы, ведь его способности к темным искусствам были просто поразительными.
Размышляя о том, насколько странно было, зная правду, как ни в чем ни бывало сидеть за столом со всеми этими людьми, он услышал краем уха опасения, высказанные Повелителем по поводу подозрительного затишья со стороны Сопротивления. Долохов внутренне усмехнулся. Конечно, они приостановили свои диверсии – им нужно было беречь силы и тренироваться перед финальной битвой.
– На этом мы закончим, – по истечении двух часов произнес Темный Лорд, а затем, повернувшись к Долохову, добавил: – Антонин, задержись.
– Да, Повелитель, – откликнулся мужчина.
– Я полагаю, Антонин, – начал Волдеморт, когда остальные покинули комнату, – мисс Грейнджер регулярно получает свою дозу страданий?
Он был готов к этому вопросу и легко сказал:
– Конечно, Повелитель. Своими муками она радует меня каждый день.
– Это похвально. Однако, совсем скоро закончится этот, безусловно, весьма успешный и все же полный множества неприятных событий год. И, надеюсь, ты согласишься со мной, Антонин, что нужно оставить напоминания об этих событиях в прошлом. Потому с грязнокровкой Поттера пришло время попрощаться.