Когда напряжение в ее теле стало сходить на нет, он вытащил пальцы, которые захватили с собой немного спермы из ее влагалища, и поднес их к ее полуоткрытому ротику. Ничего не соображавшая в тот момент Гермиона позволила ему проникнуть внутрь и оставить горьковатую субстанцию у нее на языке.
– Ты просто умница, – похвалил Долохов девушку, будучи в восторге от ее покладистости.
Он опустил глаза вниз и заметил, как маленькая струйка спермы начала вытекать из ее входа, который был чуть расширен после проникновения его толстого члена. Он провел пальцам между ее половых губ, вызвав ее всхлип, а потом аккуратно затолкал субстанцию обратно, размазав остатки вокруг входа. Ему нравилось знать, что это тело всецело принадлежит ему, как снаружи, так и внутри.
Он стянул с ее мокрого от пота тела порванную блузку, отбросив ее, взял девушку на руки и аппарировал в свою спальню. Он привел ее сюда впервые. И теперь она всегда будет спать здесь. Так он решил. И, судя по тому, что он сейчас наблюдал, она не будет особо возражать.
– Стой, где стоишь! – раздалось с дальнего конца улицы, куда не дотягивался свет фонарей, и мужчина остановился.
– А орденовцы всегда так неприветливы с теми, кто им помогает? – усмехнувшись, спросил он.
Из темноты ему навстречу вышел человек, закутанный в мантию. Его лицо скрывал капюшон. Палочка была вскинута в готовности атаковать.
– Быть приветливым с тобой? – человек не скрывал ненависти в голосе, почти выплевывая с презрением каждое слово. – Ты – убийца. Наше сотрудничество вынужденное, но это не значит, что во мне появится хоть капля доверия к Пожирателю Смерти. Поэтому оставь светскую беседу. И лучше скажи когда?
– В субботу, в шесть вечера, – отозвался мужчина. – Защита спадет не более чем на пять минут. Но этого времени вам хватит, чтобы проникнуть за барьер, забрать пленников и переместиться. Условия ты помнишь? Не более трех человек. И мне плевать, кто будут остальные двое, но вы должны забрать…
– Я помню, – резко оборвал его собеседник. – Понятия не имею, зачем это тебе. Но мне она подруга и соратница, между прочим. И я более чем заинтересован в том, чтобы вытащить ее из клетки.
Мужчина кивнул.
– Значит, мы оба получим то, чего хотим, – произнес он.
Даже несмотря на то, что он все тщательно продумал и выбрал идеальный день для маневра – субботние бои перетянут на себя внимание всех служащих и охраны – миссия оставалась практически суицидальной. Слишком много неизвестных, слишком много возможных препятствий, которые могут возникнуть слишком внезапно. И очень высока вероятность присутствия на боях Темного Лорда собственной персоной, что станет значительной дополнительной помехой.
Но он должен был сделать это.
Ради нее.
Гермиона проснулась, чувствуя себя полностью отдохнувшей. Последнее время она пребывала в состоянии непрекращающегося стресса. Из-за этого она не могла спать, не могла нормально есть, а перебирая в библиотеке книги в поисках информации о способах разорвать связь ее магии с браслетом-подавителем, она стала замечать, что ее руки все чаще дрожат, выдавая сильную нервозность.
Но сегодняшнее утро было совсем другим. Первое, что она ощутила, когда проснулась, была мягкость шелка, струящегося по коже. Это было странно, ведь Гермиона точно помнила, что ее пододеяльник не был шелковым, но ей было в этот момент так хорошо, что она отбросила лишние вопросы в сторону, не имея сейчас желания загружать голову.
Вторым приятным ощущением была полная расслабленность. Она впервые за долгое время не чувствовала напряжения в теле, и это было так хорошо, что, проснувшись, она даже не сразу открыла глаза, позволив себе еще какое-то время насладиться этой сказкой.
Вдоволь понежившись в постели, сладко потягиваясь, Гермиона все же открыла глаза и не сразу поняла, где находится. Черно-красное постельное белье, черная мебель вокруг и вид из окна на знакомый сад, но с другого ракурса.
Мозг начал судорожно искать объяснение, и тут в сознании возникли воспоминания прошлого дня.
Она отдалась Долохову. Сама. Добровольно. Она делала все, что он хотел. И кажется она даже…
Девушка скривилась, вспомнив горький вкус на языке, когда Долохов заставил ее облизать его пальцы, которые была в его…
Боже, какой стыд!
Она была будто в прострации, когда ее подхватили волны сильнейшего в ее жизни удовольствия. Она вспомнила, как кровь била в голове словно в набат, но она не прислушалась тогда к этому сигналу тревоги, позволив Долохову использовать ее тело так, как ему нравилось. Он успешно манипулировал ею, не встречая ни малейшего сопротивления.
Поезд ее мыслей ускорился, перед глазами замелькали излишне эротичные картины, заставившие ее щеки вспыхнуть, но она не успела погрузиться в самобичевание – скрипнула дверь ванной комнаты, и в проеме показался Долохов.
Он был в полной амуниции Пожирателя Смерти, не хватало только той омерзительной серебряной маски.
– Доброе утро! – произнес он, растянув губы в улыбке, и Гермиона инстинктивно плотнее укуталась в одеяло.
Он заметил ее смущение и, подойдя к постели, сел на край.
– Ты проспала почти сутки, – произнес он, положив ладонь на ее бедро поверх одеяла, – Много всего накопилось последнее время, да? Сегодня тебе лучше?
Гермиона кивнула,а потом спросила:
– Это твоя комната?
– Да, – произнес Долохов. – Теперь ты будешь проводить ночи здесь.
Тон его голоса не допускал и малейшей возможности оспорить сказанное. Он выдал это как факт.
– Вчера ты была великолепна, моя львица, – сказал он глубоким голосом и, обхватив одеяло, потянул его вниз, обнажая ее тело.
Гермиона смутилась, быть полностью нагой перед одетым мужчиной казалось ей унизительным.
– Ты даже не представляешь, как роскошно выглядишь, когда кончаешь, – продолжил Долохов. – Знаешь, если бы ты так не устала, я бы заставил тебя кончить еще пару раз вчера. Думаю, нужно будет сегодня наверстать упущенное.
Его пальцы легонько пробежались вдоль ее тела и остановились на выступающем бугорке ее интимной зоны. Гермиона машинально сдвинула ноги, она не хотела этого сейчас. Ей нужно было все проанализировать, разобраться в себе, понять, где ее желания, а где манипуляции опытного мужчины.
У Долохова были совсем другие планы. Он не убрал руку, когда ее ноги сомкнулись и начал легонько поглаживать чувствительную горошинку. Гермиона противилась недолго. Ноги сами раздвинулись, когда половые губы намокли с внутренней стороны. Пальцы Долохова проникли между набухших складок, и девушка прикусила губу, стараясь сохранить остатки самообладания. Совершив несколько толчков, Долохов убрал пальцы и достал из кармана колбочку с контрацептивным зельем, как поняла Гермиона по цвету и консистенции содержимого емкости.
Он вытащил пробку и подставил колбочку к ее губам. Девушка послушно выпила зелье и откинулась на подушки, потому что Долохов вновь проник в нее пальцами и возобновил движения, даря приятное тепло внизу живота. Она уже ждала разрядки, когда он вдруг убрал руку, и следом она ощутила, как что-то тонкое и гладкое проскочило между ее половых губ. В ужасе Гермиона распахнула глаза и встретилась с насмешливым лицом Долохова.
Он что, только что засунул в нее колбу? Прямо туда?
Гермиона начала паниковать, не зная, что ей делать. Явственно читающийся в ее расширившихся глазах страх развеселил Долохова, и он негромко рассмеялся.
Гермионе же было не до смеха. Начинавшаяся истерика была тут же подавлена, когда мужчина стал с упорством растирать уже чувствительный клитор. Девушка хотела запротестовать, но с ее губ срывались лишь стоны. Когда ее влагалище стало сокращаться в оргазме, она по-прежнему чувствовала колбу внутри.
– Пожалуйста, вытащи ее, – сбивчиво проговорила Гермиона.
– Ты и сама сможешь ее достать, она не так глубоко, – положив ладонь ей на талию, произнес Долохов.