– Мне не нужна твоя жалость! – почти прошипел он, пока где-то глубоко закипала ярость.
– Ты неправильно понял. Это… просто сочувствие. Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с чем-то подобным, – сказала она, и ярость отступила, не успев выплеснуться наружу. – Знаешь, я еще никому не рассказывала… обо всем этом…. И так здорово, что можно с кем-то поделиться. С кем-то, кто поймет.
Он нерешительно посмотрел на девушку. Абсолютное понимание отражалось в ее глазах. Все, что испытывал он, она испытывала тоже. Он не одинок в своих страхах. Еще никогда в жизни Амикусу не становилось так тепло на душе.
Чтобы не позволить нежелательным эмоциям, которые странным образом вызывает в нем грязнокровка, взять верх над разумом, юноша прочистил горло и произнес:
– Я починил твою одежду. Если, конечно, эти маггловские тряпки можно так назвать.
К его удивлению, девушка улыбнулась в ответ на его однозначно враждебное высказывание. Ее реакция снова смутила его, заставив почувствовать себя… Глупо? Что за черт?
– Не любишь маггловскую одежду? – спросила девушка.
– А за что ее любить? – попытался отбиться он.
– Она довольно комфортная.
– Верится с трудом, – с напускным высокомерием произнес он.
– А ты не верь на слово, просто примерь как-нибудь.
Амикус не нашелся, что на это ответить, чтобы не прозвучало грубо, поэтому просто поджал губы и отвел взгляд в сторону, делая вид, что его очень заинтересовала картина, висевшая на стене.
– Ты не мог бы отвернуться пока я одеваюсь? – произнесла девушка.
– Если ты не поняла, я уже все видел, – с усмешкой проговорил Амикус.
– Да, но… тогда я была без сознания, и мне было все равно. А сейчас нет. К тому же, по всей видимости, ты из благородных? Значит, тебе не чуждо поведение джентльмена.
Только по отношению к леди. Он хотел это сказать, но что-то его остановило. Он просто промолчал. Да что с ним творится?
Замешкавшись лишь на секунду, Амикус, шумно вздохнув, повернулся и отошел к окну.
Он только что выполнил просьбу грязнокровки. Даже не возразил ничего. И не напомнил ей о том, как следует говорить с превосходящими ее во всем чистокровными волшебниками. Она общалась с ним, как с равным, как с каким-нибудь магглом, да еще и посмела пристыдить, напомнив ему о манерах.
Почему он ничего не сделал? Наверное, потому что не хотел ее расстраивать или пугать. А почему не хотел, он не знал. Просто ему не нравилось видеть в ее глазах страх или слезы.
Это какой-то бред!
Она тупое животное, никчемное, грязное существо, ведь так? Хотя ножки довольно привлекательные. Так, не время сейчас думать о… ее длинных, стройных ногах. Или о ее шелковистой оливковой коже. Или о ее пышной… копне волос. Да, волосы! Это не так возбуждающе, как грудь. Думай о ее пышных волосах… О том, как они струятся между пальцев… Такие мягкие, блестящие, как жидкое золото. Вот же хрень! И почему он посчитал ее некрасивой поначалу? Она очень даже ничего. Особенно, когда говорила про понимание и сочувствие. Да, в это миг она была похожа на богиню, спустившуюся с небес.
Великий Мерлин, это уже никуда не годится. Ему понравилась грязнокровка. Хорошо, что кроме Алекто об этом никто не знает. Такой позор! А может, ему нужно просто поддаться желанию, и это наваждение схлынет сразу, как все закончится?
Сейчас она стоит всего в четырех метрах от него, почти голая. Только руку протяни. Он ведь может себе это позволить, да? В конце концов, она ему обязана. А если она так не считает, он силой возьмет то, что заслужил по праву. Она хрупкая, слабая девушка. К тому же без палочки. Она не сможет оказать сопротивление.
Перспектива такой желанной близости заставила его кровь бежать быстрее. Полный решимости реализовать намеченное, Амикус резко развернулся, но как только оказался с девушкой лицом к лицу он будто впал в ступор.
Уже полностью одевшись в эти обноски, которые магглы называют одеждой, девушка неловко переминалась с ноги на ногу, смотря на Амикуса одновременно растерянно и удивленно. Но не ее взгляд заставил его опешить, а то, как рукав кофты сполз с ее руки, когда она заправляла прядь волос за ухо. Его внимание привлекло обнажившееся предплечье, на котором, даже несмотря на целебную мазь, все еще отчетливо виднелись два синяка, оставленные тем магглом, ее отцом, несколько часов назад.
Стремление взять девчонку силой тут же развеялось, а на его место пришел порыв поцеловать ее и, крепко обняв, защитить от всех угроз этого мира.
Да, с ним явно что-то не так. И, наверное, надо бы с этим разобраться. Но это будет потом. А сейчас… Он просто не может больше поддерживать невозмутимый вид.
Амикус стремительно сорвался с места, и через какие-то пару секунд он уже нависал над заметно напрягшейся девушкой, смотрящей на него широко распахнутыми глазами. Несколько секунд он сохранял зрительный контакт, а потом она спросила: «Что-то не так?», и его глаза невольно опустились на ее губы. Такие притягательные, нежно-розовые губы.
Не в силах совладать с охватившим его желанием, Амикус склонился к лицу девушки, но она резко отстранилась, отступив на два шага назад.
Амикус выдохнул и удивленно моргнул. Она отвергла его? Какая-то жалкая грязнокровка отвергла его, чистокровного волшебника из рода Священных двадцати восьми? Наверное, он должен был разозлиться. Так было всегда, когда девушки отвергали его. Он начинал их ненавидеть, и желание отомстить за унижение настойчиво требовало воплощения в реальность. Правда, ему не хватало смелости самому совершить месть, поэтому за него это делала сестра, которая, пытая несостоявшихся возлюбленных брата, получала ничуть не меньше удовольствия, чем он, наблюдая за муками этих несчастных.
Амикус прекрасно понимал, почему в школе не пользовался популярностью у девушек, даже несмотря на богатство его семьи. Всему виной его внешность. Амикус был точной копией своего отца, который был тем еще уродом, и, если бы не договоренность между семьями, вряд ли он когда-нибудь вообще женился бы. Сестре тоже досталось несколько папочкиных черт, что не могло не отразиться и на ее личной жизни, но Алекто это совершенно не тяготило. Она никогда не проявляла интереса к мальчикам и едва ли планировала выходить замуж когда-нибудь.
У Амикуса же была одна отвратительная черта, доставившая ему немало проблем – он был влюбчивым. И влюблялся он не лишь бы в кого, а западал на самых красивых девушек в своем окружении. Конечно, красавицы, за которыми мальчики бегали толпами, даже не смотрели в сторону таких, как Амикус. Раз за разом, они высмеивали его неуклюжие попытки понравиться им, и, наверное, он был идиотом, потому что, каждый раз наступая на одни и те же грабли, он не извлекал из этого никаких уроков, а шел искать новые.
Отказы были для него привычной рутиной и по отношению к отвергнувшим его девушкам он не испытывал ничего, кроме злости. Но с этой грязнокровкой все было иначе. Когда она не позволила ему приблизиться, чтобы поцеловать ее, он почувствовал вовсе не злость, а жгучую обиду.
Ему казалось это жутко несправедливым, ведь он не просто ухаживал за ней, как в случае с остальными. Он буквально спас ее от отца-тирана и, возможно, других Пожирателей Смерти. Он сделал что-то несвойственное ему, да никому из слизеринцев несвойственное. Спасение убогих всегда было прерогативой гриффиндорцев, и они получили за это всеобщую любовь и уважение. И теперь, когда он сделал то же самое, она все равно оттолкнула его.
Разве он сделал что-то не так? Или сделал недостаточно? А может…
– Неужели я настолько уродлив, что ты даже поцеловать меня в благодарность за спасение брезгуешь? – сам не ожидая, на одном дыхании выдал Амикус.
Он сжал руки в кулаки, внутри все ходило ходуном. Девушка как-то странно посмотрела на него, потом моргнула и произнесла то, что неслабо расшатало систему его убеждений относительно грязнокровок.
– Прости… Я просто… никогда раньше не целовалась.
И хватает же у нее наглости так явно врать! Лживая грязнокровка!
– Ничего лучше придумать не могла? – огрызнулся Амикус. – Думаешь, я в это поверю?