– Я не собираюсь объясняться с каким-то магглом, – Амикус скривился.
– Боюсь, до объяснений дело не дойдет, – невозмутимо произнесла Марисса. – Роджер из тех людей, которые сначала бьют, а потом спрашивают.
– Магглы такие дикари.
– Амикус, пожалуйста, тебе нужно уйти.
И он ушел. Но лишь чтобы завтра появиться здесь вновь. Ведь сегодня он понял, что больше никогда не сможет позволить себе потерять эту грязнокровку из виду.
1998 год
– Ребенок очень активный. Думаю, это будет мальчик,– сказала Марисса.
– Он всегда смирный, когда я прихожу. Никак не могу застать его пинающимся, – Амикус совершил рукой несколько круговых движений по животу девушки.
– Появлялся бы тут почаще, может, и застал бы, – с укором проговорила она.
Мужчина обхватил ладонями ее плечи.
– Ты же знаешь, что это опасно. Если я буду слишком часто переходить барьер, это вызовет подозрения. Мы ведь даже целительницу сюда не приглашаем, чтобы ни у кого в магическом мире не было зацепок относительно твоего местоположения.
– Конечно. Но что мы будем делать, когда ребенок родится, ты подумал?
– Я работаю над этим.
– Эти твои секреты, – с недовольством произнесла Марисса, закатив глаза, и Амикус лишь мягко улыбнулся. – Что ж, поскольку очевидно, ты снова не расскажешь мне, в чем твой план, тему закроем. Идем ужинать. Я приготовила лазанью.
– Опять маггловская еда? – Амикус поморщил нос.
Девушка вскинула брови.
– Что-то я не припомню каких-то жалоб на прошлой неделе, когда я приготовила «абсолютно маггловский» сырный суп, и ты практически в одиночку смел всю кастрюлю.
– Эмм… Не было такого, ты выдумываешь, – мужчина ухмыльнулся.
– Конечно-конечно! – Марисса вскинула руки. – И как только я могла подумать, что чистокровный волшебник из «Священных двадцати восьми» станет пробовать маггловскую стряпню? Наверняка, мне это только приснилось.
Улыбка мужчины стала шире.
Девушка взяла с комода пистолет и, убрав его за пояс джинсов сзади, развернулась и вышла из комнаты. Амикус последовал за ней.
Их с пеленок так воспитывали – в ненависти к грязнокровкам и магглам. Алекто впитала эти взгляды каждой клеточкой своего тела, а Амикус… Он просто старался делать все правильно, как его учили, не особо стремясь найти и понять корни насаждаемых родителями взглядов.
Он до сих пор искренне полагал, что первым камнем в крепость его мировоззрения была Луна Лавгуд, которая своей бескорыстной теплотой смогла поддержать угасающее пламя надежды на возврат к привычной жизни, в тот небольшой мирок, в котором они с сестрой чувствовали себя по-настоящему дома.
Но на самом деле изменения внутри него начались еще тогда, когда он, будучи неопытным восемнадцатилетним юношей, встретил особенную шестнадцатилетнюю грязнокровку, которая впоследствии, как морская волна обтачивает прибрежные камни, медленно, но верно сглаживала грубые выступы его души.
Это происходило буквально по крупицам, годами, потому было для него незаметно. Сначала он перестал испытывать отвращение к грязнокровкам просто по факту их существования. Потом стал сомневаться в коварстве магглов, которые, по заверению его отца, искали пути разрушить магический мир. А затем он и вовсе перестал думать о таких глобальных вещах, как судьба волшебного сообщества, ведь, по правде говоря, его никогда не прельщала политическая карьера и углубляться в проблемы страны ему совершенно не хотелось.
Чего ему действительно хотелось от жизни, Амикус понял лишь когда уволенная из Аврората из-за статуса её крови Марисса после его долгих уговоров переселилась в маггловский мир, где встречаться было намного безопаснее. Как оказалось, его счастье было вовсе не во власти и не в порабощении магглов и грязнокровок, а всего-навсего в возможности сидеть рядом с любимой женщиной, беременной его ребенком, и есть приготовленную ею «маггловскую» лазанью.
Комментарий к Глава 13. Ценности Вот мы и узнали секрет Амикуса. Были ли у вас догадки о подобных поворотах сюжета? Как вам вообще его история, изменилось ли отношение к персонажу после этой главы?
Кстати, вы поняли, кто был тот импульсивный волшебник, который сражался с Долишом? А ведь это был Торфинн 🙂 Именно такой он в книжном каноне - импульсивный и создающий хаос на поле битвы.
АНОНС:
На вечеринке Пожирателей Смерти Гермиона увидит то, что посеет в ней новые страхи. А Антонин примет решение, которое станет для него судьбоносным.
Дата выхода новой главы, как всегда, появится в комментариях ⌨️
========== Глава 14. Подарок ==========
Даруй свет, и тьма исчезнет сама собой (с)
«С Днем Рождения, Гермиона!» – мысленно поздравила себя девушка, стоя перед зеркалом. Платье, которое выбрал для нее Долохов, было просто катастрофически коротким и едва прикрывало бедра. Но, по крайней мере, сверху оно было достаточно закрытым. Классический фасон платья с высоким воротником-стойкой не предполагал наличия выреза на груди, и уже этому Гермиона была несказанно рада, ведь она прекрасно помнила, как на вечеринке у Малфоя присутствующие там мужчины так и норовили оценить ее грудь.
Вдруг раздался стук, а потом дверь медленно отворилась. Долохов вошел в комнату и окинул девушку оценивающим взглядом с головы до ног.
– Хорошо, – заключил он.
Девушка ничего не ответила, ей было совершенно наплевать, хорошо она выглядит или нет. Единственное, что ее волновало, как скоро они уйдут из того злачного места, где будет проходить праздник.
Мужчина подошел к девушке впритык, и Гермиона вскинула голову, буравя напряженным взглядом его карие глаза.
– То место, куда мы идем, крайне…
– Развратное? – предположила Гермиона.
– Там будет не только разврат, лапонька, – произнес Долохов. – Среди Пожирателей Смерти есть не просто похотливые уроды, но и особого рода садисты.
Среди Пожирателей Смерти… Он так сказал это, будто не был одним из них. А ведь он был. «И ты не должна забывать об этом, Гермиона» – мысленно сказала она себе.
– И тебе нужно понимать, что кроме Роули, никто не знает, в каких условиях ты живешь, – продолжил Долохов. – Большинство из гостей будут уверены, что я обращаюсь с тобой так же, как они со своими рабынями и шлюхами в борделях Нотта. Поэтому так важно хорошо отыграть свою роль.
– Как мне себя вести?
– Держись в соответствии со своим статусом – как рабыня самого безжалостного и опасного Пожирателя Смерти. Ты должна выглядеть полностью покорившейся, окончательно сломленной, без тени гордости. Ты не будешь говорить, пока я не разрешу, даже если кто-то к тебе обратится. Ты не будешь показывать свое презрение и негодование, как ты это умеешь, – Гермиона фыркнула и скрестила руки на груди. – Да, лапонька, о подобных финтах забудь, пока мы будем там, – руки безвольно опустились вдоль тела, в глазах девушки мелькнула тревога. Долохов невозмутимо продолжал: –Ты будешь выполнять мои и только мои приказы, беспрекословно и сразу же, даже если тебе будет стыдно или страшно. В глазах других ты моя кукла. И они должны остаться при этом мнении. Если у кого-то возникнут хотя бы слабые подозрения, что я не подвергаю тебя каждый день разного рода проклятьям и сексуальным экспериментам, у нас обоих могут быть большие проблемы.
Гермиона сжала руки в кулаки, ритм ударов сердца стал сумасшедшим. Видимо, выглядела она сейчас совершенно потерянной, потому что Долохов вдруг мягко обнял ее за плечи и проговорил:
– Я сделаю все, чтобы тебя минимально коснулась вся та хрень, что возможно будет сегодня там. Но, скажу честно, полностью оградить тебя от этого не в моих силах. Это будет тяжело, но ты должна держаться. Ты же сильная девочка, да, моя львица?
Ее хватило лишь на кивок. Она не стала говорить Долохову, что ей очень больно, когда он называет ее львицей. Поддавшись на манипуляции Пожирателя Смерти, она перестала быть достойной стоять под знаменем своего факультета. Она трусливая и слабая, и сегодня об этом узнают все.