А даже если и так, что с того? Он – Пожиратель Смерти. Верный слуга монстра, который убил ее друзей, из-за кого она лишилась родителей.
«Он нарушил приказ хозяина ради тебя», – осторожно напомнила ей совесть.
А еще удерживал в поместье против воли, брал силой все эти месяцы.
«Он был нежен и ласков, и никогда не делал тебе больно»
Лишь потому, что его не возбуждают крики.
«Тебе было с ним хорошо»
Я его ненавижу!
«Ты врешь».
Проклятая совесть! Проклятый Пожиратель!
– Позови Роули. Пусть он поможет, – тихо проговорила Гермиона.
– Мастер Торфинн не сможет войти в поместье без разрешения хозяина, – пропищала эльфийка. – Мастер Антонин наложил защитные чары, чтобы никто не смог проникнуть в поместье без его ведома и навредить юной мисс.
Это невозможно! Не может быть, чтобы он беспокоился о ней. Наверняка, Темный Лорд приказал беречь ее, чтобы потом использовать для своих чудовищных экспериментов. Он не мог захотеть этого сам.
А что, если…? Нет! Не ведись на это. Нужно уйти. Сейчас.
Гермиона шумно выдохнула через приоткрывшийся рот.
Он такой же, как и все они. Ненавидящий магглов и магглорожденных, безжалостный убийца, не способный на сопереживание и заботу. Опытный манипулятор, который заставил ее думать, что ему не все равно. Это все ложь, притворство.
Внезапно улыбающееся лицо Долохова так не кстати всплыло перед глазами.
«Он оберегал тебя, защищал, лечил. Он пленил тебя, но не поработил».
Девушка до боли сжала свободную руку в кулак. Чертова совесть опять победила.
Ты будешь жалеть об этом, Гермиона.
Она бросила последний взгляд на поля, простирающиеся вдаль за барьером, а потом повернулась к Руне.
– У хозяина есть какие-то целебные травы? – спросила она.
Ему снилась какая-то сумбурная хрень. Роули, огонь, грязнокровка, кинжал, кровь повсюду, Темный Лорд, бросающий в него Аваду…
Антонин резко открыл глаза и дернулся на постели в попытке встать, но резкая боль заставила его зашипеть сквозь сжатые челюсти и замереть. Он откинул одеяло – рана на ноге перевязана и вроде бы не кровоточит. Слава богам, Руна нашла противоядие.
Стоп! Там была грязнокровка.
Антонин окинул быстрым взглядом комнату. Ну, конечно, палочки нигде нет. Дьявол подери эту девчонку! Ее же убьют! Но сначала развлекутся.
Сам виноват. Не надо было возвращать ей магию. Конечно, ей удалось раскрыть чертов браслет и понять, как преодолеть барьер! Самая умная ведьма своего поколения. И сильнейшая, без сомнений.
– Мастер Антонин очнулся! – эльфийка вошла в комнату, ее большие глаза горели радостным огоньком.
– Руна, как давно ушла грязнокровка? – Антонин привстал на кровати.
– Юная мисс ушла около пятнадцати минут назад, – ответила Руна.
Пятнадцать минут. Она не могла уйти далеко. Аппарировать, рискуя быть пойманной в месте назначения, она не стала бы. По крайней мере, он надеялся, что это его предположение верно.
Долохов медленно встал на ноги.
– Мастер Антонин хочет, чтобы Руна позвала юную мисс?
Позвать. Да. Нужно позвать Роули и затем вместе…
Что?
Антонин замер, а потом медленно повернулся к эльфийке.
– В каком смысле позвать? – спросил он, его глаза расширились. – Она что… в поместье?
Эльфийка кивнула.
– Юная мисс на кухне. Готовит мастеру Антонину суп.
Какого…. она не сбежала…
– Юная мисс сварила противоядие, – сказал эльфийка.
Антонин снова посмотрел на бинты.
Так это она вылечила его. Почему?
– Руна сейчас позовет юную мисс.
– Нет, – стиснув зубы, он натянул штаны. – Я сам спущусь на кухню.
– Половина или треть столовой ложки соли? Давай, Гермиона, вспоминай, – девушка стояла у плиты, держа в руках баночку с солью. – У мамы в тетради было написано… Как же там… Думай, думай… 0,3 ст.л.! Точно! Треть столовой ложки.
Посолив суп, Гермиона на секунду остановилась, задумавшись.
Она говорит сама с собой. Странная привычка, которая досталась ей по наследству – мама тоже любила рассуждать вслух, пока готовила.
Глубоко вздохнув, девушка повернулась. Ее взгляд упал на дверной проем, где она увидела Долохова. От неожиданности девушка выронила баночку. Стеклянная емкость почти соприкоснулась с полом, но беспалочковое Акцио, произнесенное мужчиной, остановило ее от падения, перенаправив в его раскрытую ладонь.
– Ты напугал меня, – произнесла Гермиона, поднеся руку к груди. – Зачем ты встал? Тебе нужно соблюдать постельный режим, чтобы быстрее поправиться.
Антонин подошел ближе и, поставив баночку с солью на столешницу, навис над Гермионой, буравя ее внимательным взглядом.
– Где моя палочка? – спросил он.
Девушка распахнула кардиган и, вытащив из бокового кармана джинсов древко из темного дерева, протянула его Долохову.
– Я… взяла ее… чтобы… – запинаясь, начала говорить она, его энергетика, когда он был так близко, не заставит запинаться разве что Волдеморта.
– Готовить, – закончил Долохов, а потом добавил: – Знаешь, еще никогда эта палочка не использовалась для готовки. Почти боевое крещение.
Он усмехнулся, и Гермиона слабо улыбнулась в ответ.
– У тебя суп не убежит? – вдруг спросил Антонин, посмотрев ей за спину, и мягко рассмеялся, когда девушка после его слов встрепенулась и резко развернулась, чтобы проверить кастрюлю.
Воспользовавшись моментом, он приблизился к ней вплотную и заключил ее в кольцо рук, крепко прижимая маленькое тельце к своей широкой груди. Поначалу девочка напряглась, но, когда он наклонился и нежно поцеловал ее в висок, она тихо выдохнула и, похоже, успокоилась.
– Что за суп ты готовишь? – проговорил он куда-то ей в волосы.
– Честно говоря, у него нет названия. Его делала моя мама. Он диетический, но очень вкусный.
– Вкусный? То есть это не та постная гадость, которую я ем обычно?
– Я думаю, нет, – произнесла Гермиона. Затем, после нескольких секунд тишины она проговорила: – Антонин, я хотела…
– Тшш, не сейчас, лапонька. У нас еще будет время все обсудить, – мужчина прижался подбородком к макушке Гермионы, и они продолжили просто стоять, молча наблюдая, как варится суп.
– И правда очень вкусно, – констатировал Долохов. – Ты просто обязана научить Руну готовить его.
Гермиона кивнула.
– Рецепт твоей мамы, да?
– Не совсем. Это старый семейный рецепт, кажется, он из записей моей прабабушки. Мама готовила его папе, когда он вернулся из больницы после сильного отравления. Ему можно было есть только щадящую пищу, ничего острого, жирного, жареного. Как человек, который любит вкусно поесть, он всегда с ужасом вспоминал этот месяц жесточайшей диеты, – Гермиона вдруг улыбнулась, полностью погрузившись в уютные воспоминания. – Зато, когда ему снова можно было есть все, первым делом он купил «Вагон Виллс». Притащил домой целую коробку, мы ели их весь вечер и смотрели какое-то дурацкое комедийное шоу.
– Что такое «Вагон Виллс»?
Гермиона вздрогнула, будто очнувшись ото сна и встретившись с жестокой реальностью. Улыбка сползла с ее губ, и она неуверенно проговорила:
– Это… такое печенье… маггловское.
Антонин напрягся, когда девушка перевела взгляд на тарелку и притихла. Похоже, он спросил что-то не то. И все же пришло время поговорить на мучающую его тему.
– Почему ты не сбежала? – девушка вскинула голову и снова посмотрела на него. – Почему осталась и вылечила меня?
– Яд сильно распространился по твоему телу. Если бы я не оказала помощь, ты бы не выжил.
– И что? – с нажимом спросил он.
Она отвела взгляд.
– Я не могла просто дать тебе умереть, – тихо произнесла она.
– Допустим, я готов поверить, что твоя совесть не позволила тебе бросить меня, – сказал Антонин, заметив, как на слове «совесть» девушка вздрогнула, – но я не понимаю, почему ты не ушла потом, когда я был… вне опасности, но все еще без сознания?
Гермиона нахмурилась.
– Что ты хочешь услышать от меня? – с вызовом спросила девушка.