самого языка, отрыву его от конкретных ситуаций, будь
то облавная охота, стихийное бедствие, дележ добыч.
Рассказ первооткрывателя фантастического образа
все члены коллектива, в котором он жил, слушали с
огромным вниманием. Ведь все они, подобно творцу
объяснения, наблюдали необычное явление, у всех
возникала потребность объяснить неизвестное или
получить объяснение, все испытывали отрицательные
эмоции, и у всех было включено в работу воображение,
стремящееся найти ответ, снять стресс. Все были и
социально, и психологически подготовлены к
восприятию любого объяснения, и восприятие это было
творческим процессом. Воображение каждого из
слушателей рисовало свою картину. Перевод рассказа
воображением слушателей в образы — это и есть процесс
рождения объяснительного мифа, то есть фантастического
объяснения реального события. После прослушивания
рассказа процесс поиска объяснения неизвестного
прекращался. Все безоговорочно верили услышанному и
воссозданному затем своим собственным воображением.
Другие варианты объяснения сразу становились
ненужными: миф предлагал решение — и оно становилось
единственно правильным. Позже его закрепляла
традиция— рассказы представителей старшего поколения,
создавшего миф, младшему поколению, которое
воспринимало его на веру как истину. А обеспечивали это
закрепление психические механизмы, свойственные
человеку всегда, но выявленные и изученные
психологами, сравнительно недавно.
Сенсорная депривация — так называется потребность
в получении новой информации, в той или иной
степени свойственна всему живому. Мозг, лишенный
поступления информации, идущей от органов чувств,
начинает деградировать, подобно тому как деградируют
мышцы, лишенные движения. Чем необычнее
информация, тем лучше она закрепляется в сознании (закат
солнца можно видеть каждый день, а затмение — один
раз за многие годы или десятилетия). Редкое явление
природы обязательно порождало объяснение, и чем
явление было необычнее, тем необычнее могло быть
объяснение и тем прочнее оно запечатлевалось в памяти
современников, а затем и потомков.
Состояние психической готовности к какой-то
активности в определенной ситуации, подсознательный учет
предыдущего опыта психологи называют установкой.
Простые формы установки присущи животным, у
современного же человека она играет огромную роль в
регуляции поведения в самых различных ситуациях: в
отношениях с людьми, в выборе одежды, в определении
круга чтения и т. д. Нет сомнения, что и у
первобытного человека был развит механизм установки,
связанный с охотой, собирательством, взаимоотношениями
внутри коллектива. Одна из форм установки —
предрасположенность к восприятию какого-то объекта,
настрой на встречу с ним. В нашем случае это готовность
древнего человека к встрече в реальной жизни с тем,
что создало его воображение. Идя по лесу, он боится,
например, повстречать какого-нибудь древнего лешего,
направляясь к болоту — опасается козней кикиморы.
Такая установка может возникнуть, конечно, лишь при
глубокой вере в реальность существования
сверхъестественных существ, в возможность или чуть ли не
роковую неизбежность встречи с ними в соответствующих
местах (в чащобе, на болоте). И действительно, такие
встречи «происходят». Тысячи и тысячи людей на
протяжении многих сотен поколений своими глазами
видели леших, домовых, русалок, оборотней, кикимор, ведьм
верхом по помеле, рогатых и хвостатых чертей,
крылатых ангелов, бесплотные привидения и призраки,
встающие из могил покойников.
Как можно увидеть, а порой услышать мифический
персонаж и даже войти с ним в контакт?
Соответствующий настрой на встречу с лешим или кикиморой,
ангелом пли чертом запускает в действие еще один
психологический механизм, механизм иллюзии — обмана
чувств, вызванного неправильным восприятием
действительности. Это очень древняя особенность психики,
ибо, судя по поведению животных, она имеется не
только у человека, но и у наших «меньших братьев».
Существуют различные виды иллюзий: зрительная,
слуховая, тактильная и т. д. Возьмем для примера
иллюзию, которая возникает при плохом освещении,
скажем, ночью или в тумане, когда контуры и детали
предметов плохо различимы. В этом случае установка на
встречу включает наше пассивное воображение,
которое дорисовывает на смутном контуре «недостающие»
детали в соответствии с установкой. Зная, что в лесу
обитает леший, человек будет конструировать его
облик из расплывчатых очертаний веток, стволов,
бурелома, ибо установка на встречу непосредственно влияет
на механизм подсознательного перебора объяснений при
нечетких исходных данных. Так зарождается основа
для будущей былички — рассказа о встречах с
персонажами мифов.
Под воздействием установки могут рождаться не
только иллюзии, но и галлюцинации — психические
состояния, при которых в сознании челоцека возникают
различные образы и ощущения, никак не связанные с
внешними раздражениями или впечатлениями, но
воспринимаемые человеком как вполне реальные, как
своего рода сон наяву. Человек, подверженный
галлюцинациям, может увидеть, услышать, ощутить то, чего
нет на самом деле, не только в сумерках или тумане,
как это бывает в случае иллюзий, но и средь бела дня.
Галлюцинациям подвержен довольно значительный
процент людей (по некоторым данным —более 10
процентов). Они могут возникать не только у больных
людей с расстроенной психикой, но и у вполне здоровых,
Известно, что галлюцинации могли сознательно
вызывать у себя в процессе творчества Гёте и Лев Толстой,
Бальзак и Флобер, а также многие другие писатели.
Галлюцинации могут появляться в результате приема
наркотических средств, переутомления, воздействия
экстремальных условий, у людей, долгое время лишенных
сна или возможности двигаться, получать информацию
из внешнего мира и т. д. «Управляемой
галлюцинацией», по существу, является практика высших разделов
йоги, связанная с «материализацией» объекта
созерцания, когда с помощью самовнушения человек видит,
слышит, ощущает этот объект и в то же время
понимает, что он лишь плод работы его воображения (по-
добной же иллюзией, согласно учению йоги, является и
реальный мир). Большую роль в появлении
галлюцинаций, механизм которых, видимо, сложился на ранних
этапах становления нашей психики, играет установка
в виде подсознательного самовнушения. Нет никаких
сомнений в том, что в рождении мифологических
представлений галлюцинации имели большое значение.
Заметную роль в закреплении этих представлений
сыграл и еще один психический механизм — так
называемые ложные воспоминания. Состоит он в том, что
под влиянием рассказа о каком-либо событии, явлении,
предмете человек может совершенно искренне
«вспомнить» (чаще всего спустя некоторое время после
прослушивания рассказа), что нечто подобное он уже
видел раньше, хотя на самом деле ничего подобного с
ним никогда не происходило. Объясняется это,
по-видимому, тем, что рассказ воспринимается человеком
через собственное воображение, создающее зрительные
образы, которые остаются в памяти и через некоторое
время в силу несовершенства памяти или, как иногда