Рассмотрим сцену из кинофильма «Чапаев» — атаку каппелевцев. Какое объяснение можно найти тому, что офицерский полк шел в полный рост, да еще и с барабанным боем, на Анкин пулемет? Очевидно, возможности пулемета не были еще полностью осознаны как реальность человеческого мира: не потому ли каппелевцы шли такими ровными рядами, как бы желая противопоставить механистичности пулемета механистичность своего полка, его нечеловеческую «ровность»? Мы видим, как неграмотная женщина, прислуживающая новому богу, Станку для автоматической стрельбы, легко убивает тысячу мужчин с университетским образованием, а все из-за того что у них есть нательные кресты, означающие их приверженность богу старому.
Есть реальность, а есть подземные течения. Вот десятиклассник говорит однокласснице: «Пойдем ко мне, я тебе покажу свою коллекцию марок». Так вот историку глупо выяснять есть ли у этого парня действительно марки и понравились ли они девушке, а вот ее беременность явилась в данном случае результатом подземного течения: то есть сознательного или подсознательного исполнения желаний исторических персонажей. Ленин мог что-то говорить, что-то думать, но он испускал такие флюиды, или совершал такие действия, что Россия отдалась именно ему, так как он показался ей воплощением некой мечты, некоего не вполне осознанного, но сильнейшего желания. Так вот история — это не пересказ того бессмысленного воркования которое издает парень чтобы затащить девушку в постель, а описание кто спал с кем и почему, какой метод соблазнения сработал, кто лучше воплотил мечту. История — это разновидность маркетинга. Белые продолжали продавать кефир, а Ленин предложил аппетитно упакованный йогурт с кусочками свежих фруктов.
Есть два типа выдающихся людей: Эйнштейн и Гитлер. Эйнштейн открыл то, что никто не понимал, а Гитлер открыл то, что все настолько хотели, что они сразу оказались объединены, а не желающие этого оказались разрознены, дезориентированы и в меньшинстве. Так и Ленин: Красная Армия была одна и большая, а Белых Армий было много и в каждой всего лишь кучка солдат. Фильмы вон тоже бывают всего двух типов: «Амаркорд» Феллини и «Рокки-5».
Каждый человек понимает, что когда он голоден, надо поесть. Но необходимость образования осознает не всякий, а то, что нужно уметь программировать, понимает и вообще меньшинство. Иными словами, чем выше развитие цивилизации, тем меньшее количество людей способны пользоваться ее новейшими достижениями. Здесь мы можем говорить о некоем «цивилизационном треугольнике»: ведь если образование не развивается опережающими темпами, процесс развития цивилизации оставляет все меньший и меньший процент на вершине профессиональной готовности: забить гвоздь может каждый, а космонавтом может быть один из миллиона.
Индустриальная технология быстро создавала новые, невиданные возможности. Но, в соответствии с принципом цивилизационного треугольника, все меньший процент населения мог ими воспользоваться. Однако люди не хотели отставать от жизни, отказаться от участия в недоступном для них по объективным причинам процессе. Горизонтальный подход предложил решение этой проблемы: объединить слабых в один громадный и сильный организм и уничтожить то, что недоступно всем.
Горизонтальный подход давал следующие обещания:
1. Обещание объединить людей так, чтобы они могли справляться с трудностями индустриального века вместе, как один организм, а не каждый в отдельности.
2. Обещание упростить жизнь каждого, поскольку все решения принимались бы централизованно и информация строго дозировалась. Человеку пообещали: «Мы тебе скажем, что делать и что думать».
3. Люди жаловались: «Индустриальный век открывает много возможностей, а что если кто-то воспользуется ими лучше, чем мы, кто спасет нас от мук зависти?» Горизонтальный подход отвечал: «Я решу эту проблему, закабалив каждого и указав его место. Теперь, какое бы место человек ни занимал и что бы он ни делал, — все равно каждый будет рабом, и зависть станет бессмысленной».
4. Индустриальный век освободил многих людей от необходимости работать в производстве и дал им возможность обучаться и заниматься наукой. Наука в свою очередь открыла громадные перспективы перед человечеством, с одной стороны, манящие и многообещающие, с другой — пугающие. Человек сказал: «Я не знаю, но хочу узнать» — и узнавал все больше и больше. Окружающий мир впервые казался зависящим не от милости Бога, а исключительно от объема человеческих знаний. Для простого рабочего это был пугающий процесс, и тогда горизонтальный метод пообещал: «Я убью науку, заставлю ученых подчиниться и стать слугами нового всезнающего бога, все знать наперед, сначала давать ответ, а уж потом задавать вопросы». Иными словами, горизонтальный подход обещал, что на смену науке придет служение идеологии, а слуга идеологии руководствуется не желанием познавать мир, а мнением коллектива. Есть некая разница между изучением астрономии и заявлением, что солнце восходит по мановению руки Сталина.