Он нагонял станцию, двигаясь быстрее нее всего на два десятка метров в секунду. Над центральной Атлантикой «Челленджер» должен был вплотную сблизиться с русским, раскрыв продольные створки люка на «спине» и выпустив наружу хватательные щупальца-манипулятор.
Но русская станция быстро развернулась тупым носом в сторону преследователя. И последнее, что увидели американцы, были вспышки, озарившие ее круглые борта.
Выпущенные в космосе снаряды страшны. Их скорость в безвоздушье - почти два километра в секунду - делает любую броню подобной куску картона перед выпущенной пулей.
Очередь маленьких стальных дьяволов врезалась в кабину «Челленджера». Четверо его пилотов погибли быстро и страшно, лопнув в вакууме. Кровь и лимфа закружили по расстрелянной кабине мерзлыми хлопьями. Обледеневшая голова командира экипажа с выпученными мертвыми глазами, беспорядочно кувыркаясь, ударилась о пульт управления. Рванулись в космос струи воздуха, перемешанного с водными парами, брызнули в стороны обломки и разбитые плитки теплозащиты. Выброшенная из развороченной гидросистемы жидкость мгновенно застыла ледяными шарами.
Ожил вспомогательный двигатель русской станции, и она ушла чуть выше, пропуская вперед мертвый корабль врага…» [37].
Скажете, что это художественный текст, такая себе фантастика «ближнего прицела» в форме эссе? Но нет. Вот и всемирная «Википедия» на русском языке бодро сообщает читателям статьи «Спейс шаттл»:
«Советское руководство внимательно наблюдало за развитием программы «Космическая транспортная система», но, предполагая худшее, искало скрытую военную угрозу. Возможно использование космических челноков для похищения с орбиты Земли советских спутников, а также ДОС (долговременных обитаемых станций) «Салют» и ОПС (орбитальных пилотируемых станций) «Алмаз» ОКБ-52 Челомея. Для защиты, на первом этапе, советские ОПС оснащались модифицированной автоматической пушкой НР-23 конструкции Нудельмана — Рихтера (система «Щит-1»), которую позднее должна была сменить система «Щит-2», состоящая из двух ракет класса «космос-космос». Предположение о «похищениях» основывалось исключительно на габаритах грузового отсека и возвращаемой полезной нагрузке, открыто объявленным американскими разработчиками шаттлов, близким к габаритам и массе «Алмазов». О габаритах и весе разрабатывавшегося в то же время спутника оптической разведки KH-11 KENNAN в советском руководстве информации не было.
В результате советская космическая отрасль получила задание создать многоразовую многоцелевую космическую систему с характеристиками, аналогичными шаттлу - «Буран»[38].
Как видим, миф о «шаттле - похитителе» частично опровергается в самой статье из «Википедии».
От себя добавим, что такое похищение вообще лишено всякого смысла. Что можно найти внутри спущенной на Землю советской орбитальной станции? Секретные планы Политбюро? Особо ценные технологические разработки?
А как практически «упаковать» советский «Салют» в грузовой отсек шаттла? Допустим, приблизиться вплотную к советскому «форпосту на орбите» можно без особого труда, если он, конечно, не станет уходить от такой погони. Ну, а дальше-то что? Захватить станцию манипулятором за один из внешних выступающих над ее корпусом элементов? А есть ли гарантия, что станция при такой операции не сорвется и не ударит по самому шаттлу, повредив его до такой степени, что возвращение крылатого корабля на Землю станет вообще невозможным? А что делать с явно выступающими за контуры грузового отсека солнечными батареями на советских космических аппаратах? Выслать в космос космонавтов-монтажников, чтобы они их как-то сложили или вообще отпилили с помощью, например, какой-нибудь «космической бензопилы»?
Вот к каким выводам приходят Евгений Белаш и Юрий Кужелев в статье «10 мифов об американском «Спейс шаттле»:
«Да, у «Шаттла» был огромный грузовой отсек. Но не для захвата космических трофеев, а для вывода на орбиту спутника-шпиона KH-11 («брат» телескопа «Хаббл», только для военных - с разрешением снимков Земли в десятки сантиметров), KH-9 и межорбитальных буксиров. Потому и «трюм» такой здоровый получился.
Возможно, эта легенда появилась под влиянием сцены космического похищения из фильма про Бонда «Живешь только дважды».
Сближение с космическим объектом, который этого не хочет - сложнейшая задача даже сейчас, не то что в 70-е годы. А в СССР еще с начала космической эры наиболее интересные спутники оснащали системой самоподрыва. Так что в любом случае «космические пираты» остались бы фантастикой»[25].
Миф № 3. Боковой маневр шаттла нужен только для того, чтобы на первом же витке размещать в космосе или снимать с орбиты всякие особо срочные полезные нагрузки, в том числе и военные.
Вот как этот миф описывает и тут же отчасти опровергает Дмитрий Пайсон:
«…Утверждается, что еще одним подтверждением реальных планов боевого применения «Шаттла» стало увеличение бокового маневра от первоначально планировавшихся 600 км до 1800-2000 км - по требованию военных. По свидетельству американских инженеров, работавших над орбитальными маневрами «Шаттла», требование увеличения боковой дальности действительно исходило от Минобороны США, но было связано не с планами маневрирования над советской территорией, а с предварительными разработками «призрачных» полетов для выведения секретных полезных нагрузок или снятия с орбиты своих либо чужих спутников. При запуске с базы Ванденберг на приполярную орбиту «Шаттл» мог вывести спутник или снять космический аппарат с орбиты в течение первого витка и немедленно приземлиться - это требовало боковой дальности около 1200 миль (2200 км). При таком сценарии наземные радары, по мнению американцев, просто не успевали засечь орбитальную ступень и проконтролировать происходящее в космосе. По утверждению современников, планы эти в любом случае никогда не выходили за рамки «концептуальных разработок»[27].
Думается, что все эти «концептуальные разработки» относятся к классу «было гладко на бумаге, да забыли про овраги».
Теоретически, конечно, можно поднять в космос «Спейс шаттл» и на первом же витке торопливо вышвырнуть в космическое пространство что-нибудь из его грузового отсека. Но на практике возникает ряд сложностей.
Во-первых, после подъема на орбиту нужно уточнить, насколько точно мы вписались в расчетную траекторию – параметры начальной орбиты бывают очень важны для реализации тех или иных полетных заданий.
Во-вторых, нужно оперативно проверить состояние всех бортовых систем космического корабля – все-таки подъем в космос хоть и при относительно небольших перегрузках и вибрациях, но все же является в достаточной степени экстремальным режимом.
В-третьих, нужно убедиться, что полезная нагрузка в грузовом отсеке хорошо перенесла полет с Земли на орбиту и находится в готовом к работе состоянии.
В-четвертых, нужно открыть, а после отделения полезной нагрузки еще и закрыть створки грузового отсека.
В-пятых, нужно «вытолкнуть в пространство» полезный груз – с помощью толкателей в грузовом отсеке и орбитального буксира или с помощью руки-манипулятора. Причем «вытолкнуть» так, чтобы после отделения от шаттла полезный груз был в рабочем состоянии и был правильно сориентирован в пространстве.
В-шестых, нужно проследить, как полезная нагрузка отходит от шаттла – нет ли возможности столкновения, потери ориентации и т.п.
В-седьмых, после всего вышеизложенного нужно подготовиться к посадке на Землю – опять же проверить, как минимум, готовность соответствующих бортовых систем.
Все это должна сделать команда космонавтов, которая только что вышла на околоземную орбиту и оказалась в состоянии невесомости и пространственной дезориентации. Команда космонавтов должна очень быстро преодолеть всяческие сопутствующие началу полета физиологические сложности и приступить к оперативной и практически безошибочной работе. Возможно ли это? Теоретически, конечно, вполне может быть. А на практике – кто его знает. Поведение человека на космической орбите в первые минуты и часы после запуска с Земли – глубоко индивидуально и слабо прогнозируемо. Наверное, простейшие операции дадутся без особого труда – например, поприветствовать друга по каналу радиосвязи «Привет, Андриян!» и дождаться ответа «Здорово, Павел!» (как было в групповом полете советских космических кораблей «Восток-3» и «Восток-4» в 1962 году). Но вот удастся ли на первом витке выполнить более сложные операции – вопрос открытый. Тут, прежде всего, вспоминается октябрь 1968 года, и неудачная попытка советского космонавта Георгия Тимофеевича Берегового на первом же витке состыковать свой корабль «Союз-3» с беспилотным собратом «Союз-2»: космонавт – между прочим, опытнейший летчик и испытатель самолетов, - просто перепутал «верх» и «низ». Перепутал потому, что не был еще в достаточной мере адаптирован для выполнения управленческой работы в условиях невесомости.