-- Шаги в верном направлении к Европе?
-- Это получилось чисто случайно. Петра в споре с сестрой Софьей за трон, царицей, а не царевной, вышло так, что его спасение возможно было только в Немецкой слободе и под защитой иностранцев на русской службе, командиров "потешного войска". И он гнобил всё старорусское не из любви к Европе, а ради спасения собственной шкуры. И породил вторых апостатов -- петербургских дворян, коих числом было куда больше бояр и князей. Это уже был "иной народ" в немецком платье, бритый, чурающийся всего русского. Вот тогда и родилась крылатая фраза: "Государь, сделай меня немцем!", которую приписывали кому ни попадя.
-- Историческая неизбежность. Варвары всегда заимствовали знания и нравы у цивилизованных народов. Ваш Пётр "прорубил окно в Европу".
-- Слишком узкое. Нужны были ворота. Следующая апостасия -- порождение Герценом русоедской интеллигенции из среды образованных разночинцев. Герцен -- Солженицын своего века. И народ русский якобы любил, и иностранцам ревностно служил на погибель русского государства, и немалые деньги успевал делать. Только Герцен не дождался падения Русской империи, а Солженицы дожил-таки до похорон Советского Союза. Порождённой им интеллигенции, "аристократов духа", было уже до чёртовой погибели.
-- Народ умнел. Рождалась интеллектуальная прослойка.
-- Ага. Компрадоров-предателей для службы Западу. Умников-интеллихентов, не имевших идеологического иммунитета, стали поражать "идейные эпидемии", одна за другой приходящие с Запада, откуда прежде приходила на Русь чума. Питательному бульону в русской чашке Петри достаточно одной-двух спор, и вот уже вся поверхность агар-агара покрыта трупной плесенью русофобии. На русской почве западные идеи превращались в подобие изуверской веры, а религиозного фанатика нельзя переубедить. Русоненавистник Маркс с лёгкостью стал их пророком. Все мерзости русской жизни русские марксисты, анархисты и даже либералы объясняли зловредностью русской традиции, самодержавия и православия, что непременно подлежало разрушению в будущей жизни.
-- Марксизм -- мимолетное явление. О нём уже все забыли. Он умер.
-- Но живо русское предательство. Четвёртая апостасия -- создание советского человека, который ещё лет за двадцать до воцарения Горбачёва люто ненавидел Русский мир, видя в нём причину всех своих страданий. Жаждал верховенства прав личности над её обязанностями перед соотечественниками и отечеством. Хотел вольности без берегов, чтобы хапать и жрать как не в себя в три горла, и чтоб ему за это ничего не было. Теперь уже не только нацмены, а весь русский народ ненавидел Русь и всё русское. Так "иной народ" заместил собой русских. Народ потерял даже "спортивную форму" -- бездельников-горожан перестали посылать в колхозы и на общественные работы, чтобы как-то поддержать в них мобилизационный потенциал. Деревня исчезла, а русский народ превратились в плебс, разве что им не выдавали ежедневно кувшин вина и десять хлебцов.
-- Но это же обычный путь взросления отсталого народа!
-- Пятая апостасия -- русские стали прибалтийскими, украинскими и белорусскими патриотами в надежде на западные коврижки. Но русские прибалты слишком быстро поучили клеймо "негров -- неграждан" и быстренько примолкли, держа на всякий случай нос по ветру.
-- Цивилизованный человек в первую очередь думает о себе, потом о семье и лишь в конце концов о стране и народе.
-- Вот так вы и получили из русских "дорогих россиян", рабов с толстыми верёвкми на шее. Чиновнику из туземцев в колониальной администрации западные хозяева дарят кожаный ошейник. Губернаторам и депутатам -- кожаный ошейник с серебряными шипами. Премьеру России полагается серебряная, а императору -- золотая цепь.
* * *
Дискуссию прервал казак. Он бесцеремонно ввалился в залу заседаний и насмешливо приложил ногайку к кокарде на папахе:
-- Господчики ряженые! Я вручил вам предписание на выдачу двух русских. Овцевода мы получили. Так чего вы с этим математиком кота за яйца тянете?
-- Господин есаул, вы не на конюшне у себя в полку, а в присутственном месте, где заседают государственные особы, -- встал и чинно поставил наглеца на место граф Загогулько.
-- Во-первых, дедуня, у русских испокон веков военные использовали слово "товарищ", во вторых... -- насмешник-есаул постучал сложенной ногайкой по лысине графа. -- На улице минус двадцать. Казаки мерзнут. В-третьих, зимой темнеет рано. Я хочу до темноты добраться до Орехова-Зуева. Завязывать перестрелку с вашими Али-бабами и сорока разбойниками и прочими московскими бушибузуками нет никакого желания. Распугаю иностранных туристов, а вы с них живёте, не считая денежного содержания, которое вы перечисляем каждому чиновнику. И почему улицы не расчищаете? Москва уже не музей под открытым небом, а отхожее место. Засрали её, как ленинградцы императорский Питер.