— Изменился, постарел, Клаус Штёрте, — произнес Зённеке, и это прозвучало заслуженной похвалой.
— Да уж, штормило изрядно, особенно вначале. А ты, я смотрю, все молодеешь, Герберт Зённеке. Тебя небось поэтому и поймать не могут: ищут старого «спартаковца», а тут — красавец мужчина во цвете лет, ха-ха-ха!
— Так и есть, Клаус, все так и есть!
Они долго хлопали друг друга по плечам и ляжкам. Начало беседы оказалось вполне дружеским. Зённеке убедился, что испытывает к Штёрте не неприязнь, а наоборот, симпатию — возможно, потому, что знает, что этот великан, любимчик руководства, через несколько минут будет повержен в прах и раздавлен, точно ореховая скорлупа. Штёрте же был уверен в себе, потому что знал, что Зённеке — человек конченый. Решение уже принято, Зённеке отправят в эмиграцию. Преемник может позволить себе быть великодушным.
— Этот округ стоил мне четырех моих лучших ребят. Вот я и подумал — дай-ка сам загляну сюда, в логово того льва, который сожрал столько моих людей.
— Можно подумать, что в вашем логове одни ягнята, — сказал Штёрте. Он все еще не мог понять, куда клонит Зённеке.
— Нет, у нас там тоже не ягнята. Но в Берлине львы жрут все, что только попадет им в зубы. А здесь гестапо почему-то арестовало моих людей, причем сразу, а на твоих и не смотрит. Это что, у львов местный патриотизм?
— Нет, это значит, что ты плохо подобрал людей или плохо проинструктировал их насчет конспирации, и они засветились — здесь или еще по дороге.
— Чем же плоха наша конспирация?
— Ну, уж этого я не знаю. Если бы я знал! Но в общем-то, сам понимаешь, это не моя забота. Это — твое дело. Вот я, например…
— Ты, например, разработал такую великолепную технику конспирации, что никто из твоих людей не проваливается, и…
— Вот именно.
— Да, вот именно, — ответил Зённеке, — остается предположить только это, а иначе кое-что кажется просто необъяснимым — или…
— Все вполне объяснимо, Зённеке, все. Ты решил больше не посылать ко мне своих ребят и наконец приехал сам — конечно, что такое наш округ, один из многих. Зато как раз тот, который ты больше всего не любишь. И как раз тот, где работа налажена лучше всего. Нет расхождений с линией, нет провалов явок, нет разгрома целых районов, нет…
— Так объясни наконец: в чем заключается твой безотказный метод, Штёрте, возьми меня в ученики, о великий чародей!
— Значит, так. Первое: строгая централизация в масштабе всего округа. То есть прямая противоположность тому, чего хочешь ты. Ты требуешь строгой централизации в масштабе всей страны, чтобы все было сосредоточено в твоих руках, но зато, говоришь ты, в округах должна быть полная децентрализация. Это ты придумал все эти домкомы и даже домкомовские газеты. Каждый завод, каждый дом сам по себе, рассредоточьтесь, рассыпьтесь, говоришь ты, связующие нити должны быть как можно тоньше. А то, что чем тоньше нить, тем легче ее порвать, этого ты признавать не хочешь. А для одного дома гестапо даже не нужно заводить агентов, там всегда найдутся добровольцы, один-два человека, которым до всего есть дело, и они будут копать просто так, от скуки. Соседей своих они знают давно. И когда в третий раз найдут у себя в почтовом ящике такую газету, они уж сообразят, кто мог им ее подкинуть. А на следующий день разузнают и кто эту газетенку печатает. И все, клубок найден, тонкие нити оборвались, и вот уже несколько коммунистов отправляют в подвалы гестапо.
— Ага! А у тебя, значит, нет домкомовских газет, нет тонких нитей, а только стальные канаты.
— Именно, стальные канаты, и они у меня в руках, и я натягиваю их или ослабляю, когда захочу.
— Это ж какие сильные руки надо иметь.
— Ничего, руки у меня как раз сильные, вот, погляди — за показ денег не берем!
— Да, да, — примирительно сказал Зённеке. Еще минута, другая — и он свалит этого великана, заставит замолчать этого ярмарочного зазывалу. — Руки сильные, я уж вижу. Только сдается мне, что не одни они держат эти канаты.
— Конечно, мне помогают мои люди, и руки у них тоже дай бог каждому. Все эти люди, за исключением одного, приезжие, раньше здесь их никто не знал. На них в гестапо ничего нет, понимаешь — и это второе правило: не назначать местных на важные посты.