Итак, женщина идет вслед за ними, травы она все еще держит в руках. Когда они вновь распинают его на кресте, она кричит:
— Не трогайте его, он невиновен! Невиновен!
У него такое чувство в душе, словно после долгих блужданий на чужбине он возвратился домой. Он смотрит вниз на женщину и говорит:
— …Ради истины твоей.
Они вонзают ему меж ребер копье, в самое сердце. Они прогоняют зарыдавшую женщину, осыпая ее бранными словами и угрозами. Все описать сухо, без эмоций. Не изображать душевного состояния женщины, когда она идет домой при ярком свете солнца. Она почти бежит, словно солдаты все еще гонят ее. Приходит усталая и садится на тот самый камень.
— Я еще живой, — произносит она вполголоса. И тут она вспоминает слова распятого: «Они предали меня смерти, но я не умер».
С этого, собственно, и начинается повествование, слова делаются полновесными, до краев наполняясь смыслом. Притча становится былью, так зарождается вера. (В поэзии быль оборачивается притчей. Поэзия — неудавшаяся религия.) Не позднее чем именно с этого места даже и самый нерадивый читатель начнет замечать, что с самого начала меня интересовала только женщина, оставленная, как она называет себя. (Может, «Оставленная» сделать заглавием, взять для этого древнееврейское слово. Спросить Дойно!)
Наконец она поднимается, идет в дом, унося с собой высохшее белье. Авигеи — старшей дочери — нет. Младшая рассказывает, та сказала, что больше никогда не вернется сюда. Женщине следовало бы разразится ругательствами, угрозами, проклятиями на собственную голову, но она не может произнести ни слова. Существует связь, она чувствует это, между двумя событиями — появлением пришельца и исчезновением ее дочери. Этого для нее достаточно. Она не спрашивает, какая связь. Все, что будет происходить в дальнейшем, будет зависеть для нее только от этой, новой связи. (Так начинается поистине новая жизнь. Не день моего рождения является для меня началом бытия и не час, когда я разобрался в своем отце, и не тот миг, когда успех обернулся разочарованием, ничто из всего этого не является для меня началом бытия. Только та новая связь, которой все подчиняется, и есть новое бытие. Ничего из того, что было ранее, не связывает больше.)
Подробно описать, как проходит для женщины этот день. Еще в ее движениях привычная обыденность, но она все больше слабеет, потому что женщина все чаще слышит зов порвать с этой жизнью. Она ждет, но иначе, чем ждала возвращения мужа. Ночью она сидит на корточках перед своей хижиной, смотрит не отрываясь на белый камень, и вдруг ее охватывает уверенность: тот, кого она ждет, уже здесь. (Ничего не объяснять конкретнее!)
Подробно рассказать, как она отправляет детей в город. Они должны встать перед храмом, Господь сжалится над ними. Она сама собирается в дальнюю дорогу, в Назарет, чтобы рассказать его близким, что с ним случилось. И если у него есть жена, то та не станет еще одной оставленной, потому что она будет свидетельствовать перед судьями, что он умер.
В Назарете ее никто не ждал, никто не хотел слушать принесенную ею весть. Никому не нужно ее свидетельство. Иерусалимские басни, знаем мы их. Тем из большого города делать нечего, сидят себе и выдумывают целыми днями всякие небылицы. И из Египта тоже доходят подобные сказки. Каждый понедельник и каждый четверг мир оказывается заново спасенным. Ах, какая скука!
Ее обратный путь несказанно труден. Оставить женщину на полпути между Назаретом и Иерусалимом. Никаких заключительных сцен, даже никакого намека на концовку!
Вначале она говорит: «Тот, что утверждает, что умер за кого-то, тот обманщик!» Теперь она должна была бы сказать: «Тот, кто умирает за нас, выбрасывает нас из нашей единожды данной нам жизни. Боже милостивый, сжалься над нами, не допусти, чтобы кто-то умер за нас!» (Но я категорически не позволю ей сказать ничего подобного.)
На обратном пути она уже могла бы встретиться с крепнущей верой в воскресение Христа. Но и этого не будет! Повсюду она будет слышать лишь последний шлягер, начавший свой триумфальный марш по стране от стен Иерусалима. Сопровождаемый непристойными жестами шлюх, распевающих его на перекрестках больших дорог: