ГЛАВА 30
В КОТОРОЙ БРАУН И КОМПАНИЯ СОБИРАЮТСЯ ПОДКРЕПИТЬСЯ
Браун, Петрович и Зверчук, не разбирая дороги, неслись сквозь джунгли. Ветки хлестали зверей по мордам. Сверху летел Кутузов. Воробей бешено махал крыльями, но все равно отставал. С кончика носа у Кутузова срывались капельки воробьиного пота. На шее у медведя, как воротник, висела свинья Колбаскина с завязанным лианой пятачком, изо рта у нее торчал кусок огурца. Петуха Моисеева тащила мартышка. Она держала птицу за шею через плечо как мешок, и прыгала с ним с ветки на ветку. У Моисеева заветрилась тушка, а клюв уже потерял глянец.
- Чирик! - крикнул сверху Кутузов. - Я больше не могу! Надо подкрепиться! Давайте сожрем петуха! Чирик-кирдык! - Воробей выхватил бритву.
- Не время! - крикнул Петрович. - Отбежим подальше!
- Я летать затрахался! Я ж, чирик-кирдык, не орел Фантомас, на хрен! Воробей спланировал Брауну на макушку и махнул бритвой. - Я тебе, свинина, глаз выколю! - Крикнул он на Колбаскину.
Свинья задергалась. Кутузов покрутил у нее перед пятачком бритвой.
Медведь Браун освободил одну руку и сбросил Кутузова с макушки.
- Я всех тащить не нанимался! - сказал он.
Кутузов перелетел к Петровичу на горб.
Звери выбежали к водоему. Браун сбросил свинью на землю, припал к воде и стал жадно лакать. Рядом лакал Петрович, у него надувались горбы. Кутузов макал клюв и закидывал голову назад. Мартышка Зверчук, чтобы попить, спустилась с лианы вниз головой, и петух Моисеев упал в воду. Его подхватило течением и понесло. Петрович бросился в воду за петухом. Он схватил Моисеева на середине реки зубами.
Петуха подвесили сушиться за ноги на дерево.
- Пора подкрепиться, - сказал Браун. - Давайте уже их есть.
- Давайте, - чирикнул Кутузов и вытащил бритву. - Чирик-кирдык! - Он подлетел к петуху. - Я давно ждал этого момента! Я тебе горлышко перережу! Воробей провел тупым концом бритвы Моисееву по горлу. Петух затрепыхался.
- Погоди, - остановил воробья Петрович, - сначала костер разведем.
Пока медведь, верблюд и Зверчук собирали хворост, Кутузов сторожил добычу. Он выдернул из жопы у Моисеева последнее перо и щекотал им свинье в носу.
- Ща, блин, тыры-пыры, поджарим мы вас на палочках! Хочешь быть поджаренной, а? - Кутузов сунул перо поглубже в ноздрю свинье и покрутил.
Колбаскина наморщила пятачок и так чихнула, что кусок огурца выскочил у нее изо рта и припечатал Кутузова к дереву. Воробей сполз по стволу вниз и отрубился.
ГЛАВА 31
В КОТОРОЙ КАБАН КУЗНЕЦОВ ЛЕТАЕТ, А ПОСЛЕ СНИМАЕТ СТРЕСС
Звери уже развели костер и собирались ощипать петуха и опалить его со свиньей, чтобы перья и щетина не скрипели на зубах. Свинью привязали за ноги к палке. Больше всех не терпелось Кутузову. Он прыгал вокруг Колбаскиной с завязанным подорожником лбом и грозил бритвой. От ужаса Колбаскина из розовой свинки превратилась в белую, а ее глазки сделались маленькими, как дырочки в пуговках.
Из водоема с листа кувшинки за ними наблюдала Пузыревич.
- Куак! - квакнула лягушка. - Кто совершает злые поступки, тот попадет в Ад!
- Ты побазарь еще, зелень! - крикнул ей Кутузов. - Я тебя, чирик-кирдык, в рулон скатаю и в Сочи повезу! Будешь там матрасом работать для проституток!
Пузыревич нырнула в воду.
Все уже было готово для приготовления пищи.
- Кого первого? - спросил Браун.
- Свинью! - чирикнул Кутузов.
- Так не по-животному, - помотал головой верблюд. - Давайте их посчитаем. - Петрович поднял ногу и начал. - Эни, бени, рики, факи...
За считанные секунды у петуха перед глазами прошла вся его жизнь. Сначала в яйце, потом цыпленком в семье, где его не любили и где с самого детства он чувствовал себя изгоем. Потом в курятнике, куда его бросили, и где он мучительно осознал свою неординарность. Он вспомнил, как его развратил гусь Лапкин, и как он через это понял свою суть и ориентацию. Потом Лапкин достиг наибольшего веса и его сварили в супе, а Моисеев остался без бойфренда. Потом прилетел попугай Каганович и посоветовал Моисееву отправиться в лес... И вот теперь его зажарят и съедят! Жизнь заканчивается. И все равно он ни о чем не жалеет, потому что эти последние дни, проведенные в лесу, были самыми лучшими и самыми осмысленными в его короткой жизни!.. У Моисеева по щеке потекла слеза...
- Раси, дваси, триси, риси, - продолжал считать верблюд.
Кутузов от нетерпения подпрыгивал на месте.
А свинья Колбаскина думала вот как: Ужас какой! Не может быть, что я умру, не выполнив своего предназначения, не достигнув наибольшего веса! И из меня никогда уже не сделают Любительскую колбасу!.. И меня не съедят благородные люди, а съедят дикие звери!..
- Пята, лота, чик, малота...
И тут в воздухе засвистело. Все подняли головы и увидели, как с неба вниз летит что-то огромное, как туча!
Дьявол! - подумал Кутузов. - Пузыревич, сука, наквакала!
Хрясь! Туча шлепнулась прямо в костер! Запахло жареным.
- Хрюууууй! - заорала туча, выскочила из костра и забегала кругами.
И все увидели, что это никакой не дьявол, это прилетел и обжегся кабан Кузнецов. Кабан стремительно сбил с ног всех зверей и пробежался по ним копытами. В какой-то момент он заметил воду и прыгнул туда. Пшшш! Над водой поднялся пар.
Кузнецов вынырнул и заметил на берегу группу зверей, а главное, он заметил Колбаскину, из-за которой, собственно, все и случилось.
- Так! - он вылез на берег и отряхнулся, как собака. - Это что тут за тусовка?
- Это мы, господин Кузнецов, - сказал Браун, потирая бок, - вашу свинью у слона украли, специально, чтобы вам вернуть, - он развел лапы в стороны и поклонился.
- Да ну?! - Кабан обошел Колбаскину кругом. - А почему она на палке висит.
- Ее слон так связал, - объяснил Петрович. - А мы просто не успели развязать. К вам торопились, - верблюд поправил на носу очки.
- Вот гад носатый! - возмутился кабан. - А я его братом считал! А он меня кинул! - Кузнецов завернул пятак назад. - Жопу опалил, блин!.. Эй ты, мартышка, принеси мне подорожник!