Труден путь к Олимпу
Все ближе год олимпийский, в котором зимой и летом развернется спортивная борьба небывалой силы. Олимпийское соперничество идет по нарастающей. Теперь уже многие страны превратились в мощные спортивные державы.
За последние пятнадцать лет, с тех пор как наша страна впервые вышла на олимпийскую арену, мировой спорт необычайно посерьезнел[44]. Он все заметнее превращается в серьезное, планетарного размаха дело, включающее в себя науку, промышленность, средства пропаганды.
Ветераны спорта, и нашего и зарубежного, иногда говорят: «А в наши-то времена не было ни телевидения, ни научных методов, ни электротабло, ни фотофинишей — зато с каким энтузиазмом…» Но дело в том, что в двадцатых, тридцатых и, пожалуй, сороковых годах не было соревнований такого гигантского масштаба, требующих от их участников высочайшего класса мастерства, огромного напряжения и такой ответственности, как в шестидесятых годах.
Могут спросить: а как измерить степень напряжения? Разве Николай Струнников, ставший чемпионом мира в 1910 году, совершил меньший подвиг, испытал меньше напряжения борьбы, чем Евгений Гришин в Скво-Велли? Измерить можно, если взять в расчет не миг соревнования, а всю жизнь спортсмена. Бесконечно возросли годы, дни и часы тренировок. Неизмеримо увеличилась та жизнь, ее отдача, которой требует от атлетов современный спорт.
Не считая себя истинным специалистом в области техники, тактики и методики спорта, а полагаясь лишь на опыт болельщика, которому посчастливилось присутствовать на многих больших соревнованиях, Олимпийских играх, я остановлюсь на одной проблеме: психологии спорта.
Знатоки, болельщики спорта грешат тем, что любят рассуждать задним числом. Что поделать: предсказания в этой области затруднительны, зато рассуждать постфактум можно вволю. Стоит нашей команде выиграть какой-нибудь турнир или матч или же проиграть, как повсюду начинаются убедительные разъяснения, как и отчего это произошло и почему должно было произойти именно так, а не иначе.
Спорт, к счастью, еще не стал точной наукой, в нем много неожиданного, необъяснимого, и это, на мой взгляд, прекрасно, в этом его прелесть, происходящая от его природной, игровой сути. Да, разумеется, предвидеть и планировать в спорте трудно, но можно и нужно! Тут начинается область психологии в спорте. То, что пока наименее исследовано.
Трудно научить человека отлично прыгать и бегать, но еще труднее научить каждый раз побеждать.
У нас есть институт, где занимаются психологией спорта, у нас пишутся статьи, защищаются диссертации по этим темам, но от всего этого пока, на мой взгляд, мало получили те, кому это в первую очередь надо, — наши практики, тренеры. А ведь умение точно определить психологическое состояние спортсмена и, что еще сложнее, психологическое состояние целого коллектива, команды есть, наверное, решающий фактор победы. В тех видах спорта, где уровень техники примерно сравнялся и возник некий средний мировой класс (как например, в футболе), психологическое состояние решает очень многое.
Бразильцы проиграли в прошлом году в Англии потому, что приехали внутренне расслабленные. Зато англичане показали пример замечательной игры и психологической настроенности, и в этом заслуга их тренера Альфа Рамсея.
Психологическую катастрофу мы наблюдали в прошлом году в Сандерленде, когда несравненно более сильная команда Италии была выбита из четвертьфинала совсем почти неизвестной, малоопытной, но идеально подготовленной психологически командой КНДР. Итальянские асы, избалованные славой кумиры миллионов — Мацолла, Ривера, Факетти и прочие знаменитости — не могли понять, что происходит на поле.
44