— Я… я конечно очень рад, но…
— Никаких «но», — прервал меня Гавриил. — Иначе лекцию о диете я начну читать прямо сейчас.
Господи Боже…
— Диете? — переспросила Лиана. — Рафи, ты худеешь?
— Можно не сейчас, ну пожалуйста?!
— Ты стесняешься? Да ну ладно тебе, ничего постыдного тут нет.
— Нам пора, — брат взял её под руку. — Раф, мы тебя найдём позже.
Архангелы должны стоять у кафедры, за которой архангел Михаил произносит речь. Так было на посвящении Гавриила. Так будет сейчас. Меня окружало с двадцать ангелов, что восторженно приветствовали Михаила. Его имя знают все и каждый здесь, в раю. Века назад он изгнал самого Люцифера вместе со всем его войском в ад, и все верили, что если падший ангел снова попробует свергнуть Господа, Михаил непременно победит его и защитит творца. Брат его обожал и восхищался им. А мне было интересно, что архангел чувствовал, изгоняя родного брата.
— Мне приятно видеть в этом зале новое поколение будущих героев небес, — заговорил он мягко и спокойно. Он даже немного улыбался, располагая к себе. — Как вам всем известно, испокон веков нам и нашим благим целям всегда мешали демоны — потомки падших ангелов, что предались греху и были изгнаны под землю, в Преисподнюю. Две недели назад они осмелились напасть на наших братьев и сестёр во время их работы на Земле.
Работа на Земле означает, что ангелы спускались в мир людей и направляли определённых мужчин и женщин на путь истинный. Обычно никого не удивляло, если в этот момент явятся и демоны, но Земля уже давно считалась нейтральной территорией. Зачем демонам нападать там? Неужто они не понимают, что только навлекут на себя бОльший гнев небес, чем могло бы быть?
— Они погибли, — продолжал Михаил. — Нам известно, что численность войска Преисподней возрастает, и потому сюда призвали вас. Кто-то станет рядовым воином, кто-то станет командующим. Но каждому на плечи ляжет миссия по истреблению зла и порождения греха. Я верю в вас, друзья мои. И я верю, что каждый из вас принесёт нам победу.
Архангелы шумно зааплодировали, что-то выкрикивая. Внутри меня что-то ёкнуло на несколько секунд. Я словно загорелся желанием защищать свой дом, но потом… я сомневался. Почему демоны напали первыми? Зачем? Для чего было убивать ангелов? Должен же быть смысл, правда?
Нас повели осматривать дворец и запоминать залы для тренировок и лекций. Занятия начались в этот же день. И я осознал, что терпеть не могу геральдику. У меня даже слово «физкультура» столько отвращения не вызывает, сколько этот предмет. Я честно старался вникать и не заснуть. Получилось плохо. Но фиаско ждало меня на тренировке. Я владею мечом достаточно хорошо, чтобы защитить себя от двоих противников одновременно, но я не рассчитывал, что должен делать то же самое с четырьмя и со связанными крыльями. Раньше они хоть немного помогали балансировать и не падать, а тут я рухнул на пол с грохотом, отбив себе урчавший желудок и немного селезёнку.
— Не думал, что брата архангела Гавриила так легко победить, — фыркнул один из ангелов.
Он был стройным изящным шатеном. И довольно красивым. И очевидно, огребать от него я буду часто.
— Я — не мой брат, — буркнул я, вставая.
— Это точно, — он пихнул меня в живот и свалил обратно, держа острие меча у моего пуза. — Лежи смирно, или брюхо вспорю.
Я сглотнул. Гавриил, ты сильно занят? Можно ты меня заберёшь?
— Уриил, достаточно, — окликнул его наш наставник, архангел Мадиэль.
— Извините. У меня такая реакция на всех предавшихся греху. А тут налицо чревоугодие и лень.
Боже, как же я себя ненавижу!
— Твоё рвение похвально, но нужно научиться сдерживаться. Рафаил такой же архангел, как и ты. И у него столько же шансов избавиться от грехов. И последствий, что они влекут.
Да понял я, что жирный и пузатый, понял, можно хватит уже?! Я честно очень себя стыжусь, я не меньше вас терпеть не могу своё брюхо, давайте не будем самоутверждаться за счёт толстых ангелов? Можно подумать, я один такой! Хотя… я ещё не видел других хотя бы немного полноватых ангелов… господи, я отвратителен.
Я поднялся с пола и потёр ушибленный живот и спину. Я видел, как на меня косились однокурсники… или как их назвать? Неважно, пусть будут однокурсники. Так вот, я видел, как они на меня поглядывали и шептались о чём-то. От ближайших двоих девушек я услышал:
— Это в самом деле брат Гавриила? Я думала, он тоже такой величественный и статный.
— Как думаешь, его можно винить в грехе?
— А это не очевидно?
Мне стало очень стыдно и неприятно. Чувствую себя если и не посмешищем, то лишним точно. Я не должен здесь находиться. Я не хочу, мне неприятно, мне дискомфортно, мне… хочется плакать. Да, да, я чувствительный ранимый неженка, куда мне полками командовать? Ладно, спокойно, просто дышим поглубже. Сейчас плакать нельзя, иначе станет только хуже. Мы просто потерпим до конца занятий, придём домой, закроемся в комнате с печеньем и чаем, и как следует поревём в подушку, пока Гавриила дома не будет. А когда он будет… он начнёт рассказывать мне о диете и о том, как полезно было бы мне похудеть. А я не могу. Я старался, честное слово старался. Я сидел уже на диете, я занимался спортом, но жирок сходил довольно медленно, а сила воли и терпение у меня так себе.
Вечером я вернулся домой, и когда выходил из дворца, чувствовал на себе любопытные и даже осуждающие взгляды. Я немного завидовал людям. На Земле все заняты собой, а на небесах все такие идейные, все думают обо всех, а уже потом о себе. Я стянул с кухни вазочку с шоколадным печеньем, чай со льдом, и завалился к себе. И пока я уныло лежал на кровати, я крыл себя последними словами. Я посмотрел на свой круглый солидный живот.
— Я тебя ненавижу, — шикнул я и ударил себя по брюху. Стало очень больно.
Я лежал и заедал обиду. Вскоре вернулся Гавриил. Мне почему-то кажется, он уже в курсе, что было.
— Раф? — стук в дверь моей комнаты. — Рафи, ты в порядке?
— Мгм, — промычал я, отправляя в рот очередную печеньку.
Брат вошёл и сел ко мне на кровать. Положил ладонь мне на живот. Я уже не видел смысла в попытках его скрыть и втягивать, но всё же по жирку пробежались мурашки, а сам я вздрогнул от прикосновения к самой выпирающей и беззащитной части туловища.
— Ужинать будем? — спросил он.
— Не голоден.
— Печеньем наелся? Эх ты, потом опять есть захочешь.
— Можно я не буду на обучение ходить? — попросил я, подняв глаза на Гавриила.
— Почему?
— Я вижу, что ты знаешь.
Он вздохнул, поглаживая меня по пузу, а мне стало неловко и… неприятно. Я понял, что ненавижу, когда мне трогают и щупают живот. Я отодвинулся и убрал его руку.
— Раф, ну ты в самом деле решил забить на всё только из-за того, что тебя обвинили в том, что ты полненький?
— Если бы полненький. Я именно толстый, жирный, закормленный боров. Я не хочу там быть, Гавриил, мне там дискомфортно!
Взгляд брата стал строгим и неумолимым.
— Когда армия бесов пленит тебя и будет пытать, ты им тоже будешь говорить, что тебе дискомфортно?
— Это вообще другое!
— Рафаил, прости меня за прямоту, но я скажу. Кроме тебя никто не виноват в том, что ты такой. Поэтому и слышать ничего не хочу, ты будешь туда ходить. Я не хочу, чтобы в случае чего моего брата убили в первом же бою.
Губы дрогнули. Я отвернулся к стене лицом и закрыл глаза. Как же я себя ненавижу.
====== Шанс ======
Месяц спустя
Я стоял посреди зала в шеренге из шести архангелов. С этого дня меня станут называть лейтенантом. Да, за время тренировок были отобраны шесть будущих полководцев, среди которых был и я. Держу пари, это из-за брата. Нас нарекут лейтенантами, а через некоторое время генералами, и забросят на поле боя, где я умру и не вернусь. Я буду жить в казарме, каждый день учиться убивать и пытать, стану жестоким и бессердечным… какой же ужас. Я был в собственном белом мундире с синей лентой лейтенанта, и мне было страшно даже просто чувствовать на себе его. Военная форма — это одежда смерти. Я всеми силами души надеялся поскорее придти домой и снять её, забраться в уютную пижаму, сварить какао и посидеть за книгой у камина, как только этот кошмар наяву закончится. Мундир был тесноват в области живота и немного узок в плечах, но я уже не стал говорить. Какой-то части меня было приятно от мысли, что ткань разорвётся на таком добреньком сладкоежке, но другая часть сгорела бы со стыда, если бы это произошло на глазах других лейтенантов, генералов и Гавриила.