Нож был точно не нужен. Глеб собрался лететь без багажа, и, даже если нож окажется беспонтовой точилкой для карандашей, на таможне могут как минимум задержать. Но к мужичку Глеб все же подошел. Отчасти чтобы скрыться от усиливающейся метели.
– А если я не джигит? Если я самурай? – попробовал Глеб ввести продавца в ступор.
– А если самурай, – не растерялся тот, – тебе вот чего есть!
Продавец достал две короткие серые палки, соединенные цепью. «Нунчаки» – не сразу понял Глеб. Палки, судя по всему, были обтесаны рубанком в сарае где-нибудь в Балашихе. Самодел.
– Нунчаки больше для ниндзя. А ниндзя – враги самураев.
– Ты, братец, не брезгуй пользоваться оружием врага, – кашлянул паром продавец. – Только в сказках паршивых герои всегда по-геройски поступают. А по натуре – нет. Герои поступают так, что потом про них пишут сказки. И все.
Глеб пожал плечами. Задумался.
– Мне часы нужны.
– Зачем самураю часы? – просипел продавец. Никто больше не подходил, и его тоже, видимо, тянуло болтать. – Самураю не следует торопиться, даже если начался дождь.
– Ну… – Глеб снял капюшон, сочиняя ответ поостроумнее. – По Хогакурэ, не нужно торопиться, чтобы не выглядеть глупо. А глупо выглядит и тот, кто торопится, и тот, кто опаздывает. То есть мониторить время для самурая очень важно.
Продавец вынул из-под прилавка картонную коробочку, постарался по-доброму улыбнуться, но на подрагивающем от холода лице улыбка вышла кривой и нелепой:
– Что ж. Тогда к вашим услугам есть они. Антиквариат-с! Стоят четыре куска, но знатоку бусидо отдам за три.
– Можно? – Глеб наклонился и открыл незамысловатый футляр. Деревянный корпус, похоже, был обтесан там же, где и нунчаки. Зато циферблат блестел, металлический, укрытый прочным стеклом. Две стрелки, двенадцать черных римских цифр. И цепочка железная тоже. И мизерный ключик. – Неплохо. Только у меня с собой две тысячи.
Продавец тут же стал серьезным: упер красные ладони в бока, отчего его дубленка пошла пузырями.
– За две с половиной могу, иначе убыток, айм сорри. И шапками махнемся. А то я в своей ушанке не греюсь по натуре, а твоя что надо.
– Ладно, – кивнул Глеб. – Тогда покажите конкретно, как они заводятся.
Заводились часы без проблем. Никакой, конечно, не «антиквариат». Однако ручная работа, по крайней мере, чинили явно не раз. Должно понравиться.
– Угу. Спасибо. – Глеб отсчитал пять пятисотрублевок и, взлохмаченный, положил рядом свою шапку.
Уходя, Глеб забыл, что продавец обещал взамен ушанку. Ушанка была бы велика, но хотя бы согрела по пути домой. А капюшон от метели не защищал, и Глеб на бегу закрывал лицо руками в перчатках. «Заболеть не хватало», – злился он. Было понятно, что покупка не самая надежная.
После холода чуть не вырубило в душном вагоне. Тепло, мерное покачиванье и запах горячего железа мигом напомнили: ты устал. Как собака. И по-собачьи хочешь высунуть язык, чтобы поймать капли освежающего дождя, которого нет. К счастью, от «Савеловской» топать недалеко. Минут пять всего, если через дворы. А там уже набираешь код, затем три кратких ноющих писка и «Добро пожаловать» – впускает электропривратник. Мама не дома и не прицепится, почему поздно.
Глеб жил в обычной панельке, что многих удивляло. Далеко не последний человек в администрации города, мама могла бы намутить квартиру чуть ли не на Патриарших. С отцом она давно развелась, а так он – бывший военный, теперь владелец прибыльной качалки – мог бы подсобить им на совсем роскошную хату. Но на самом деле трешка в брежневке устраивала и маму, и Глеба. Ремонт в стиле хай-тек, просторная гостиная и кухня, икеевская мебель вперемешку с дорогой итальянской. При этом особенно Глеб любил свой падик с облупленными ступеньками и пятнистыми, словно в угрях, стенами. Любил по трем причинам. Во-первых, Глеб дважды целовался здесь при встрече, во-вторых, один, но самый важный раз целовался на прощание, а в-третьих, в детстве ловил возле лифта тараканов и мокриц. Придумывал для них ловушки, на которые вдохновила легенда о Троянском коне, рассказанная перед сном кем-то из родителей в далеком, почти беспамятном возрасте.
Возвращаясь домой с часами, Глеб вспоминал о мокрицах. Он улыбался, подходя к лифту, и уже почти нажал кнопку вызова, когда услышал сопение за спиной.
Глеб обернулся. Никого не было. «Показалось?» – подумал он, а вслух просто выругался, полушепотом, как привык наедине с собой.