– Итак, первая группа, – ровным голосом без лишнего волнения обратился Анатолий Николаевич к своим коллегам, – остается и действует вместе с Военным советом, вторая – со Штабом фронта, а третья – это будет вспомогательная. Уходить будем на Пирятин.
После обсуждения этого плана руководители приняли решение отойти в район Городище, переправиться через реку Многа, а далее прорываться к своим. Сначала был создан отряд прорыва под руководством полковника Рогатина. Ему удалось вырваться из окружения и, переправившись через реку Псел у хутора Млыны, выйти в расположение 5-го кавалерийского корпуса.
Военный совет и Штаб фронта с группой сотрудников Особого отдела, курсантов школы НКВД и бойцов охраны штаба готовились пройти рогатинским путем…
– Рама, рама! – кто-то закричал из офицеров.
– Это разведывательный самолет. Нас непременно засекут, а может, уже засекли? – высказался генерал Потапов. И он был прав – войско почти в 800 человек немец не мог не заметить. На следующий день 20 сентября по приказу Кирпоноса руководство фронтом укрылось в урочище Шумейково. Через некоторое время немцы, окружив, открыли ураганный огонь. Автору этих строк удалось побывать в урочище и живо представить, в какой западне оказались наши воины.
И, несмотря на тяжелое положение, офицеры штаба и военные контрразведчики – Михеев, Пятков, Горюшко, Белоцерковский, перегруппировавшись, повели в атаку своих бойцов. Но силы были не равные. Сразу же погиб Горюшко, тяжело раненный Пятков, дабы не попасть в лапы фашистов, застрелился… В атаку с целью прорыва бойцов водили в бой генералы Кирпонос, Тупиков, Потапов, дивизионные комиссары Рыков и Никишов…
Урочище Шумейково, где находился раненый командующий, обстреливали с какой-то садистской яростью – видно, знали, кто там, на дне этой огромной ямы. Кирпонос, раненный в ногу, сидел у криницы. Ему дали попить. Кроме пулеметных и автоматных очередей, стали стрелять минометы. Одна из мин разорвалась рядом с командующим. Один из осколков пробил каску с левой стороны головы, но его рука вдруг дернулась к груди – второй осколок угодил прямо под сердце. К нему подбежали офицеры. Михаил Петрович еще дышал. Он умер тихо, без последнего, тяжелого вздоха.
Со слов Юрия Семенова, тело командующего фронтом перенесли чуть ниже, к лощине. Тут же вырыли неглубокую могилу. Прощание было коротким, молчаливым. Моложавый майор из штаба фронта и двое раненых бойцов застыли в нерешительности, будто бы не зная, как положить убитого. И тогда майор снял с груди генерал-полковника Кирпоноса Золотую Звезду Героя под № 91, орден Ленина и медаль «XX лет РККА», достал из кармана партийный билет и удостоверение личности, фотографию семьи положил обратно…
А вот пояснение Владислава Крамара («Независимое военное обозрение» № 32 от 27.08.2004 г.):
– Единственным оставшимся в живых свидетелем гибели генерала Кирпоноса был его порученец Военного совета старший политрук Жадовский… с его слов, чтобы немцы не установили факт гибели командующего фронтом, перед тем как захоронить тело, офицеры сняли с него драповую шинель, срезали с кителя петлицы со знаками различия, сняли звезду Героя Советского Союза № 91, вынули из кармана документы, расческу, платок и письма.
В октябре 1943 года, через месяц после освобождения Сенчанского района, Жадовский по заданию Генштаба принял участие в работе специальной комиссии по установлению местонахождения останков Кирпоноса… В акте судебно-медицинской экспертизы указано, что «покойному при жизни были нанесены осколочные огнестрельные ранения в области головы, грудной клетки и левой голени», что исключает версию самоубийства…
Ночью две небольшие группы Тупикова и Михеева, не теряя надежды на прорыв, выбрались из урочища. Первая группа сразу же попала в засаду – генерал погиб в перестрелке. Группа Михеева, с раненным в ногу руководителем, в составе своего заместителя Якунчикова, члена Военного совета 5-й армии дивизионного комиссара Никишова, начальника Особого отдела одной из дивизий этой армии старшего лейтенанта госбезопасности Стороженко и трех красноармейцев из взвода охраны, направилась на восток. Шли очень медленно. Утром 23 сентября вышла на околицу села Исковцы Сенчанского района. Решили дождаться вечера в стогах сена. Но немцам стала известна эта маскировка. Они бросили танки на практически безоружных, уставших людей и стали утюжить стога, из которых выбегали прятавшиеся там наши воины. Михеев, у которого в кожаной тужурке лежала последняя граната, побежал с боевыми друзьями в сторону глубокого оврага у села Жданы. Но они не успели добежать. У самого края обрыва их настигли гусеницы бронированного чудовища…