Степан Николаевич приезжает, когда ужин почти готов — и мясо с сырным соусом, и овощной салат. Остается только открыть вино.
Гость долго и внимательно разглядывает меня, и мое сердце уходит в пятки.
— Ну, наконец-то! — выдыхает он и так же долго трясет Димкину руку. — А вы, Аля, уже будьте к нему снисходительны. Характер у него, конечно, не сахар, но человек он хороший. И мужем хорошим будет, и отцом.
Мы с Димкой смущаемся одновременно. Он, стоя за спиной дяди, виновато разводит руками, — дескать, прояви терпение.
И мясо, и салат Степан Николаевич ест с удовольствием, а вот от вина отказывается — за рулем, — и всю бутылку мы уговариваем вдвоем.
Дядя уезжает в половине десятого. Уже на крыльце он целует сначала Диму, а потом и меня. И только когда его машина выезжает со двора, я думаю о том, что могла бы вернуться в Питер вместе с ним.
Странно, что это не пришло мне в голову чуть раньше. Я настолько прониклась ролью хозяйки этого маленького уютного домика, что забыла, что это — всего лишь мираж.
— Ты замерзла? — пугается Дима, когда я начинаю дрожать. — Пойдем на кухню. Там теплее.
Но я уже пришла в себя, и праздничного настроения как ни бывало.
— Ты сможешь вызвать мне такси? Мне завтра утром на…, - я запинаюсь на слове, — на работу.
— Глупости! — в голосе его начинают звучать знакомые мне по универу властные нотки. — Мы встанем пораньше, и я сам отвезу тебя в город.
Мы убираем со стола и моем посуду. Иллюзия семьи возникает снова. И потому когда Дима обнимает меня и крепко, по-хозяйски целует, я воспринимаю это как должное.
— Аля, если ты еще не готова, — хрипло говорит он, — то скажи это сразу. Боюсь, позже я сдержаться не смогу. Но прежде, чем ты что-то ответишь, выслушай меня.
Я чувствую волнение.
— Прежде всего, признай — это уже не первое наше свидание. Первое было вчера. Так?
— Так, — соглашаюсь я.
— Дядя — мой самый близкий человек. Других родных у меня нет. Так что можешь считать, я познакомил тебя со всей моей семьей.
Это звучит так трогательно, что у меня на глазах появляются слёзы.
— Да, самое главное — я не знаю, как назвать то, что я чувствую к тебе. Боюсь, если я скажу, что это любовь, то ты не поверишь. Поэтому просто ничего не буду больше говорить. Решай сама.
Вместо ответа я закрываю его рот поцелуем. Мне всё равно, что утром карета превратится в тыкву, а принцесса — в Золушку. Я хочу насладиться каждым мгновением этой ночи.
Он подхватывает меня на руки и несет в спальню.
Я снова вспоминаю о водолазке.
— Можно я только приму душ?
Он кивает с серьезным видом.
В ванной я раздеваюсь, принимаю душ и убеждаюсь, что парик находится на нужном месте. Сердце бешено прыгает.
В спальню возвращаюсь в махровом банном халате. Он слишком большой для меня, но зато легко снимается. Что Димка и делает с ним через секунду.
Мы сплетаемся на кровати в каком-то диком вихре, что захватывает нас обоих. Я чувствую Димкины губы на своих губах, шее, плечах. Он спускается всё ниже и ниже. Мне стоит немалых трудов сдерживать рвущиеся наружу стоны.
Я не очень опытна в постельных делах и боюсь сделать что-то не то. Но когда Дима входит в меня, все мои страхи отступают. Он двигается медленно, и я неожиданно легко подстраиваюсь под него. Он тяжело дышит, а когда я вижу его затуманенные глаза, то испытываю почти что восторг. Восторг от того, что доставляю радость любимому человеку. А он доставляет такую же радость мне.
А потом мы долго лежим, обнявшись.
— Аля, а представляешь, если бы ты не пришла вчера на игру? — почти шепотом спрашивает он.
И эти слова возвращают меня в реальность. Он думает, что наша встреча — случайность.
Я чувствую себя гадиной, расчетливо ворвавшейся в его размеренную спокойную жизнь. Что ощутит он, когда узнает правду?
Нет, только не сейчас! Он не должен узнать эту правду. Мы вернемся завтра в Питер и расстанемся. Я продиктую ему наугад какой-нибудь номер телефона, и он не сможет по нему дозвониться.
Отвернувшись, я глотаю слёзы. Я не хочу с ним расставаться.
А может быть, когда-нибудь мы встретимся вновь? Когда я уже не буду учиться в его универе. Когда смогу рассказать ему всё без утайки.
Сможет ли он тогда меня простить?
9 день. Лена
Утром мы отправляемся в Питер, даже не позавтракав. Мы проспали! Не удивительно, если учесть, что ночью мы еще дважды занимались любовью. Мы не могли друг другом надышаться, и я заснула на его плече.
Когда на подъезде к городу мы застреваем в пробке, Дима берет мою ладонь в свои руки, и я чувствую и его тепло, и его волнение.
— Аля, всё хорошо?
Я киваю. Да, всё хорошо. Пока хорошо. Ровно до той минуты, пока я не выйду из его машины.
— Если ты опаздываешь на работу, могу отвезти тебя прямо в библиотеку, — предлагает он, и я хватаюсь за эту идею.
Так, по крайней мере, не нужно придумывать случайный адрес, рискуя назвать тот, которого не существует вовсе.
Мы подъезжаем к станции метро «Парк Победы». Мое сердце бешено отсчитывает секунды до нашего с Димкой расставания.
— Диктуй свой номер телефона, — требует он, останавливая машину почти у самой библиотеки.
И я диктую. Но не случайный номер, как хотела раньше. И не тот, на который телефон откликается сейчас. Я называю ему тот, которым пользуюсь, когда приезжаю домой. Это уже не совсем ложь. Это что-то вроде полуправды. И это та тоненькая ниточка, которая дает мне надежду на выход из лабиринта, в который я сама себя загнала.
Возможно, когда-нибудь, когда я вернусь в родной город, я услышу в трубке его голос. Если, конечно, к тому времени он не отчается до меня дозвониться. Если я всё еще буду ему нужна.
— Созвонимся вечером, да? — он целует меня в губы и долго не выпускает из своих объятий.
— Да, созвонимся, — откликаюсь я.
Я выхожу из машины и медленно бреду ко входу в библиотеку. Димка нажимает на сигнал, и я вздрагиваю. Оборачиваюсь и машу ему вслед.
В библиотеке я провожу не меньше часа. Беру какие-то книги, но даже не пытаюсь их читать.
— Девушка, с вами всё в порядке? — интересуется интеллигентного вида старичок.
Должно быть, выгляжу я неважно.
Я благодарю его за беспокойство, возвращаю книги и отправляюсь в общежитие.
***
— Лена, ну нельзя же так! — набрасывается на меня Наташка. — Мы тут с ума сходим от беспокойства. Два дня не можем дозвониться — у тебя телефон вне зоны действия сети.
— Прости, он разрядился, — вру я.
Она не отступает:
— Где ты была? Ты с ним была, да? — теперь ее голос уже полон неприкрытого любопытства. — Целых две ночи?
Но я отрицательно мотаю головой:
— Нет, не с ним. Мы вообще с ним не встретились. Он не приехал на игру. Наверно, появились более важные дела.
Я еще в Пушкине решила, что ничего не расскажу подруге. Никто не должен знать, что у нас с ним что-то было. И использовать эту связь для получения зачета я не стану. Я вообще на пересдачу не пойду.
— И где же ты ночевала? — Наташкино любопытство сменяется разочарованием.
— Я вспомнила, что в Пушкине живет мамина подруга. Позвонила домой, узнала адрес. Она предложила остаться на выходные, посмотреть город, парки, дворцы. Там так красиво!
Но разговаривать о красотах бывшего Царского села подруга не хочет.
— Ты лучше скажи, как ты зачет собираешься сдавать? — негодует она. — Вместо того, чтобы по экскурсиям ходить, лучше бы учебники читала!