Когда сэр Малколм издал отчаянный стон, Иди закатила глаза. Он действительно был отвратительным типом.
– О господи! – воскликнула мать, пробравшись сквозь толпу матрон. Она сердито посмотрела на своих дочерей. – Надеюсь, вы не вступили в очередной глупый конфликт с леди Калистой, мои дорогие. Я буду очень разочарована в вас, если такое случилось.
Затем она посмотрела на сэра Малколма неодобрительным взглядом, который в следующий момент стал гневным. Трус съежился и отступил на шаг.
– Что он делает здесь? – резко спросила мать.
– Понятия не имею, – ответила Иди. – Но уверяю тебя, что он и леди Калиста уже уходят.
Иди взяла из рук сестры бокал и плеснула пунш на белоснежный камзол сэра Малколма. Свой бокал она приберегла для кремового корсажа Калисты. В тот момент, когда пунш окрасил его, к их группе приблизилась мать Калисты.
В возникшем переполохе Иди едва не упала. Она зашаталась, и плечи ее соприкоснулись с чем-то твердым, подобным гранитной стене. Большие крепкие руки сомкнулись на ее талии и поддержали ее.
Иди изогнулась и посмотрела вверх на мускулистую грудь и широкие плечи мужчины. На нее смотрели сверху вниз внимательные серые глаза, в которых поблескивали веселые искорки.
Насмешливый голос Джилбрайда с провинциальным акцентом прозвучал поверх общего шума.
– Ну, мисс Уитни, что вы скажете теперь относительно поездки в Шотландию?
Глава 4
Предстояло долгое путешествие на север.
– Пора, – объявила мать, входя в комнату Иди. – Кареты готовы к отъезду. Мы не хотим, чтобы лошади простаивали.
Иди была хорошо информирована о той активной деятельности, которая развернулась вокруг двух больших экипажей, стоявших перед городским домом ее отца. Последние полчаса слуги суетились вокруг карет как рабочие пчелы, закрепляя ремнями дорожные сундуки, запихивая перевязанные коробки, саквояжи, одеяла, корзины с едой и прочие вещи, необходимые для длительного путешествия и жизни зимой в горной Шотландии.
Последние полчаса Иди и Эвелин сидели у окна сложа руки и наблюдали. Не было слов для выражения их горя. Иди испытывала странное чувство, что как только карета минует окраину города, то какая-то невидимая нить, связывающая их, оборвется, и нечто жизненно важное в душе умрет.
Эвелин встала и потянула за собой Иди.
– Я буду всегда с тобой, – бодро сказала сестра. Она взяла руку Иди и прижала ее к своему сердцу. – И ты будешь здесь. Всегда здесь. Ничто не может разлучить нас.
Иди с трудом улыбнулась, едва сдерживая слезы.
– Даже для Вулфа там места нет?
Эвелин решительно покачала головой.
– Даже для него.
– Ты ужасная лгунья. Этому мужчине достаточно щелкнуть пальцами, и ты упадешь к его ногам.
Эвелин засмеялась.
– Это не значит, что я нуждаюсь в тебе в меньшей степени. Кроме того, Уилл никогда не заставит меня делать выбор между ним и тобой, и ты знаешь это.
Вулф, как никто другой, знал о сильной привязанности сестер друг к другу, и понимал, что их жизни тесно переплетены. Он никогда не проявлял ни малейшей ревности и только поддерживал их взаимоотношения. Иди сомневалась, сможет ли она когда-нибудь найти для себя такого же любящего и преданного мужчину, как Вулф Эндикотт.
– Пора, Аделин, – сказала мать. – Уверена, капитану Джилбрайду не терпится отправиться в путь. Чем скорее мы тронемся, тем скорее закончится это ужасное путешествие.
– Иду, мама, – со вздохом сказала Иди.
Мать, казалось, приняла мученический вид после скандала на балу у леди Нил. Иди надеялась, что во время путешествия ей не придется чувствовать себя так, словно ее бросили в клетку с дикими животными.
– Еще не поздно отказаться от путешествия, мама, – сказала она полушутя. – Нет необходимости страдать нам обеим.
Леди Риз устремила набожный взгляд к потолку, словно мысленно представляя вознесение к небесам. Иди решила, что мать воспринимает сложившуюся ситуацию как драму, в которой есть значительная доля ее вины.
Ее предположение подтвердилось.
– Нет, Иди, – ответила она. – Я отчасти ответственна за такой ужасный поворот событий.
Иди и Эвелин обменялись испуганными взглядами.
– Ты? – переспросила Иди.
– Да, я позволила твоему отцу баловать тебя и предоставлять слишком много свободы. Теперь я вынуждена пожинать плоды своего попустительства.
– О боже, – чуть слышно произнесла Эвелин.
– Ты просто святая, мама, – сказала Иди сдержанным тоном. Приняв ответственность за случившееся таким образом, мать возложила основную вину на бедного отца. – Непонятно только, как ты могла решиться отправить меня к этой ужасной старухе.