Она будет работать на Вагнера, пока конгресс не примет билль и не произойдет слияния с «Андерсон». Потом Вагнер войдет в совет директоров, а Аннабелл займется реализацией своих планов: найдет работу финансового консультанта и будет учить людей правильно распоряжаться деньгами, чтобы уберечься от мошенников, вроде ее отца.
Аннабелл вздохнула. Кэти была права. Она почти не думала об отце все эти дни.
Вагнер наверняка обрадуется ее уходу. Он быстро поймет, что Аннабелл и девушка, соблазнившая его на столе в офисе, — две разные женщины.
А пока ей нужно вести себя так, словно ничего не случилось.
Она должна это сделать.
Взявшись за ручку, Аннабелл толкнула дверь.
Вагнер поднял глаза, и лицо его осветила улыбка.
Неужели это ее заслуга?
Вагнер мигом оказался рядом. Взяв девушку за талию, он приподнял ее в воздухе и закружил. Аннабелл издала радостный возглас, наслаждаясь последними часами близости. Ее сердце отказывалось поверить, что все кончено.
— Сработало. Я нашел конгрессмена, который тормозит билль. Я говорил с ней по телефону. Таггерт ее фамилия. Она из Техаса. Как может уроженка Техаса тормозить аграрный билль?
— Молодец! — сердце Аннабелл сжалось. Билль примут, слияние состоится, и она уйдет с работы.
И больше никогда его не увидит.
Вагнер кивнул на стол:
— Я тебе кое-что купил, чтобы отметить!
Аннабелл уставилась на коробочку, обернутую пурпурной подарочной бумагой и перевязанную шелковой лентой. Серебряная этикетка указывала на знаменитую кондитерскую, сладости из которой продавались в эксклюзивном магазинчике за углом.
Дрожащими пальцами она взялась за шелковую ленту, наслаждаясь прикосновением шелка к ее заледеневшим рукам. Ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.
Вагнер купил ей подарок.
Еще не открыв крышку, она уже почувствовала изысканный аромат шоколада. Комок встал в горле, на глаза набежали слезы. Сглотнув, Аннабелл прошептала:
— Ты купил мне печенье…
— Да, без орехов. Только шоколад.
Аннабелл прижала коробку к груди, боясь поднять на него глаза. Поклонники покупали ей подарки и раньше, куда дороже коробки с печеньем, но им никогда не удавалось угадывать ее самые тайные желания.
Сейчас она зарыдает.
— Я не могу… — всхлипнула она, отворачиваясь, чтобы Вагнер не видел ее слез.
— Чего не можешь? Съешь позже. Я знаю, ты обедала с Кэти, — его голос стал низким и чувственным. — Прибережем их на потом. Устроим маленький праздник. Ты читала сказку «Ганзель и Гретель»? Мы можем поиграть в пряничный домик на диване…
Аннабелл проглотила рыдания.
— Хорошая идея.
Она отодвинулась. Если он сейчас не коснется ее, она умрет от горя.
Вагнер словно почувствовал ее настроение и притянул девушку к себе. Белл послушно уткнулась ему в плечо в поисках тепла и утешения.
Она так сильно его любит!
Вагнер заглянул ей в глаза:
— Что случилось, Аннабелл? Вы поссорились с Кэти?
Забота в его голосе, нежность, его прикосновение и сочувствие в глазах.., нет, это было выше ее сил. Аннабелл не сможет притворяться и пять минут. Надо покончить со всем этим прямо сейчас, пока он не влюбился в кого-то, кем она не является, а она не забыла о том, кто она на самом деле.
Больше всего на свете Аннабелл мечтала быть такой, как раскованная и беззаботная соблазнительница Белл. Но ей никогда не стать такой, и разочарование убьет ее.
Аннабелл покачала головой:
— Мне надо идти.
Молодец, тебе нужна новая мантра: «Я ухожу», «Я ухожу», «Я…». Она резко выдвинула ящик стола, и коробка с зефиром вывалилась на пол, засыпая все вокруг разноцветными сахарными крошками.
Аннабелл задвинула ящик ногой и открыла средний в поисках ключей. Флакончик с лаком, который она окрестила «Соблазн», бросился ей в глаза.
— Это не мои вещи. Не мои.
Вагнер положил руки ей на плечи, останавливая.
— О чем ты? Конечно, это твои вещи, — произнес он обеспокоенно.
— Я была не в себе. Это была не я, не настоящая Аннабелл Скотт. И я ухожу.
— Погоди, Аннабелл, — сказал Вагнер, не выпуская ее.
Тепло его пальцев согревало ее дрожащее тело.
Зачем она надела это сексуальное летнее платье на работу? Летнее платье! В декабре! С босоножками на высоких каблуках! О чем она только думала?
Вагнер внимательно изучал девушку.
— Послушай, ты не можешь уйти. Мы должны дождаться голосования. И увидеть, как Кенни Роадс рухнет с пьедестала, на который он сам себя возвел!
Вагнер просто совершенство. И как он заботится о ней! Ее мужчина. Как она хотела бы сейчас обнять его, притянуть к себе и поцеловать! Ее сердце принадлежало ему полностью.
Аннабелл вырвалась из кольца его рук и бросилась к двери. Только взявшись за ручку, она позволила себе один последний взгляд. В этом взгляде было все: отчаяние, страсть, любовь и боль. Никогда она не забудет это мгновение. Только неделю назад она сидела за этим столом, мечтая привлечь его внимание новым джемпером с блестками.
А сегодня она бежит от него и от своих чувств.
Сердце мучительно сжалось в груди.
С желанием она еще могла бы справиться, но с любовью — нет. Ее сердце разрывалось от боли, как если бы на него наступили острым каблуком.
Теперь ей придется снова быть прежней одинокой Аннабелл. И все-таки после гипноза что-то в ней изменилось. Или она не все знает о себе самой? Не могла же она просто так вырядиться в сексуальное платье, встать на каблуки и выкрасить ногти красным лаком, если никогда об этом не думала раньше? Видимо, у нее есть стороны, еще неизвестные ей самой, поэтому надо быть осторожней.
Вагнер сказал «мы»…
Аннабелл покачала головой:
— Нет, Вагнер, не мы… Это ты всего добился. Я только была рядом все это время. И была счастлива этим. Очень счастлива.
Вагнер подбежал к ней и взял за руки, останавливая.
— Аннабелл, честно, я не знаю, что происходит всю последнюю неделю, — он притянул девушку к себе. — Но я знаю, что это сделало меня счастливым. Плевать на сделку, главное — мы нашли друг друга! — искренне воскликнул он.
В его голосе она услышала любовь и отчаяние, которые испытывала сама. Но хотя причинять ему боль было мучением для нее, Белл знала, что у их отношений нет будущего.
Аннабелл моргнула, пряча набежавшие на глаза слезы:
— О, Вагнер, всю дорогу в офис я пыталась убедить себя, что смогу притворяться. Я хочу, но не могу. Притворство — это не мое. Как и все эти каблуки, и платье, и лак тоже не мое.
Его руки только крепче сжали ее талию.
— Это все неважно, Белл.
— Я купила все это, чтобы привлечь твое внимание, — горько вздохнула девушка. — И теперь устала притворяться. Я так больше не могу, — с болью в сердце закончила она.
— Так ты все это время притворялась? — застыл Вагнер.
Все у нее внутри сжалось. Нет, он не должен так думать!
— Нет, конечно, нет.
— Я люблю тебя, Аннабелл.
О господи! Как долго она ждала этих слов. И вот Вагнер наконец произнес их. Все ее существо наполнилось таким счастьем, что не выразить словами. Надежда осветила весь мир внутри, и каждая клеточка пела о ее любви к Вагнеру. Никогда не забудет она ощущение ослепительного бесконечного счастья. Счастья, на которое у нее нет права.
Аннабелл взглянула на Вагнера, вспоминая этот идиотский гипнотический сеанс, который все изменил в ее жизни. Разве могла она знать, что он принесет ей столь сильные страдания?
Может, пусть лучше думает, что все это было притворством? Тогда он быстро ее забудет и не будет страдать.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Аннабелл.
Предательская фраза вырвалась у нее раньше, чем она успела подумать.
Уголки его губ приподнялись в самой чувственной улыбке на свете.
— Тогда в чем проблема? Это слияние — наш большой шанс! Ты любишь меня, я люблю тебя — у нас все будет замечательно. Я и представить не мог, что когда-нибудь произнесу эти слова. Но я верю, что у нас все будет хорошо!