Лиланду пришло в голову, что слова ее сами по себе хороши, если не считать того, что они предназначались исключительно для графа, как и ее грустная улыбка.
– Вам надо бы составить перечень того, что могло бы сделать вас счастливой и принести вам душевный покой, – неожиданно вмешалась в разговор Хелена Мастерс.
– Я так и поступлю, – откликнулась Дейзи уже весело. – И первым номером в моем списке пусть будет еще немного того вкусного супа, который я только что ела.
– Вас легко обрадовать, – заметил граф, жестом подзывая лакея. – В отличие от моего повара. Но сегодня он будет на седьмом небе, услышав, что его искусство занимает первую строчку в списке ваших предпочтений.
Все рассмеялись, но в глазах у Лиланда веселья не было, они смотрели на Дейзи с неким расчетом и возрастающим интересом. Своим ответом она мастерски парировала отличный удар, а виконт любил хорошие поединки.
– Не вижу смысла в том, чтобы мы, трое мужчин, удалились пить свой портвейн, предоставив самим себе наших дам, – заговорил граф. – Я предлагаю; чтобы мы перешли в гостиную все вместе. Вы играете, Дейзи?
– В карты? – спросила она. – Играю и даже очень хорошо. Меня научил папа.
– В таком случае вы не самый лучший игрок, – сухо возразил Даффид.
Дейзи усмехнулась:
– Пусть так. Но я усвоила от него и то, чему он не учил меня. Я поняла, насколько тяжело и даже больно проигрывать, и потому не теряю головы за игрой.
– Я имел в виду пианино или арфу, – уточнил граф. – Но если вы предпочитаете карты, мы можем сыграть.
Дейзи смешалась и застенчиво пояснила:
– Я играла на пианино, и мне это нравилось. Но с тех пор много воды утекло... Вот и второй пункт в моем списке: научиться музицировать снова.
– Я буду рада поиграть для вас сегодня, – предложила Хелена. – И могу позаниматься с вами, если вы захотите, миссис Таннер.
– Дейзи! – поправила ее нанимательница. – Пожалуйста, обращайтесь ко мне только так.
– Даже в обществе? – спросила компаньонка.
– Везде, – настоятельно потребовала Дейзи.
Все встали из-за стола и по длинному коридору прошествовали в гостиную. В камине уже горел огонь, шторы на высоких окнах были задернуты, а лампы зажжены. Слуги, должно быть, заранее получили от хозяина указания, потому что несколько ламп было сосредоточено вокруг пианино, стоящего в углу комнаты.
Граф позаботился, чтобы Дейзи удобно устроилась на диванчике, и подошел к фортепиано.
– Инструмент перешел ко мне вместе с домом, он украшен изображениями античных богов и богинь, – сообщил он, указывая на замысловатые золотые фигурки на крышке черного дерева. – Но я не знаю, когда на этом пианино играли в последний раз, и не могу сказать, настроено оно или нет.
Хелена Мастерс подняла крышку и пробежалась пальцами по клавишам.
– Некоторые ноты нуждаются в коррекции, – сказала она, – но играть можно и сейчас. Прекрасный инструмент.
– В таком случае давайте выберем для него достойную пьесу.
Граф достал из шкафчика пачку нот, и они с Хеленой начали их перебирать.
– Я вернусь через минуту, – обратился Даффид к Дейзи. – По незначительному делу, о котором не принято сообщать леди, – понизив голос, добавил он, – но вы меня знаете, Дейзи, и не подумаете, будто я намерен вас оставить.
– И вам известно, – возразила Дейзи, – что я вовсе не леди.
– Неправда, настало время, когда вы должны считать себя ею, и только так, – сказал он и повернулся к виконту. – Послушай, Ли, не позаботишься ли ты, чтобы дама не скучала, пока я не вернусь?
– С удовольствием, – ответил Лиланд.
Он подошел к дивану легкой походкой, сел рядом с Дейзи, откинулся, вытянул длинные ноги, положил руку на спинку дивана и улыбнулся ей.
– Итак, – заговорил он, – музыка занимает первую строчку в вашем списке. После супа, как я полагаю. А что следующее? Надеюсь, это я. Умоляю, не говорите «нет», это разобьет мне сердце.
Улыбка его была такой обаятельной, милой, дружелюбной, что Дейзи с трудом могла поверить в ее появление на лице у сдержанного, напыщенного аристократа, в обществе которого она провела последние несколько часов. Виконт словно бы помолодел и выглядел таким симпатичным. Дейзи обратила внимание на ровный ряд белоснежных зубов, на чистую и гладкую кожу Лиланда. От улыбки на левой щеке у него появилась ямочка, отчего выражение лица сделалось озорным, и очень привлекательным. Да, эта улыбка говорила о многом. Она без слов сказала Дейзи, как хорошо он ее понимает, как дружелюбно настроен и с каким вниманием Ждет ее ответа.
Но самым примечательным было то, что сделала эта улыбка с обычно холодными, скучающими глазами Лиланда. Их голубизна приобрела тот темный оттенок, который свойствен теплой морской воде, и они смотрели на Дейзи с захватывающей сосредоточенностью. Этот взгляд смутил ее, она не знала, куда девать глаза, но отвернуться не могла.
Когда Лиланд остановил на ней взгляд, Дейзи вдруг осознала, что от него исходит животворное тепло, которое она ощущает каждой порой своей кожи. Взгляд его стал нежным, Дейзи заметила, что он смотрит на ее губы, но не ради того, чтобы побудить ее ответить на его слова поскорее. Губы у нее самой стало покалывать, словно Лиланд коснулся их. К своему удивлению, Дейзи почувствовала покалывание и во всем теле и ничего не могла с этим поделать. Виконт больше не был холодным и равнодушным, его уже нельзя было назвать фатоватым и несколько женственным. Рядом с ней сидел настоящий мужчина, хотя пахло от него не так, как от мужчин, которых она знала. Вокруг Лиланда витали запахи дорогого мыла, чего-то пряного и нагретого сандалового дерева.
Он обладал тем, с чем прежде ей не приходилось встречаться. Он явно желал ее, но как-то по-особому, и тем не менее чувство было сильным, уж это Дейзи понимала. Он заставил ее вспомнить, что он мужчина, а она женщина, но то, чего он хотел, не имело ничего общего с грубым насилием, которое Дейзи так ненавидела.
Дейзи затаила дыхание. Кожа у нее стала влажной, она испытывала нечто вроде замешательства, что-то ее пугало, но и привлекало неотвратимо. Она хотела ответить Лиланду и потом уйти от него, но не могла припомнить, о чем он спрашивал.
– Не хотите ли вы послушать сегодня вечером великого Гайдна? – донесся до них с другого конца комнаты вопрос графа.
Виконт повернул голову и ответил, как обычно, сдержанно:
– Да, если миссис Мастерс будет так любезна. Слушать Гайдна всегда приятно.
Дейзи отвернулась и нервно сглотнула. Потом сделала себе мысленный выговор. Что это на нее вдруг нашло? Виконт такой же, каким она его привыкла видеть, жеманный аристократ, не более того. В своем ли она уме? Его занимает только то, во что она одета, а вовсе не тело под платьем. Вероятно, она слишком много выпила вина за обедом. И к тому же в соусы они тут явно добавляют бренди. Ну а виконт? Да, он испытал некоторое вожделение к ее туалету, вот и все, сказала она себе, успокоилась и сразу вспомнила, о чем спрашивал Лиланд.
– Уроки пения, – сказала она, и виконт снова повернул к ней голову. – Если уж говорить всерьез, то первым долгом мне нужно найти для себя дом. Пение – следующая строчка в моем списке. Ведь я не могу играть так же хорошо, как Хелена, и даже не стану стараться достичь столь высокого уровня.
– Вы даже сами не представляете, какого успеха достигаете во всем, к чему прилагаете старание, – мягко проговорил Лиланд, улыбаясь с таким видом, будто прекрасно понимает, о чем она думает.
Но Дейзи уже познала на себе силу его обаяния, а она легко усваивала такие уроки. Больше она не позволит ему забавляться на ее счет. Она встала.