– Я и не думала об этом, – возразила Хелена, широко раскрыв глаза.
– Ладно, я понимаю. – Дейзи вздохнула. – Не обращайте па меня внимания, Хелена. Я просто очень устала и злюсь, но не на вас. Похоже все-таки, что этот грабитель запаниковал и с перепугу пырнул виконта ножом, – сказала она графу. – Но тем не менее я встревожена. Всякое может случиться. Таннеру многие желали смерти, и он всегда был вооружен до зубов. Я переняла это от него. Кстати, а вы, Хелена? – вдруг спросила она. – Есть у вас враги?
– Все мои друзья живут в деревне, – ответила компаньонка. – А врагов у меня нет. Во всяком случае, я так думаю.
– Ну вот и все, – с нетерпением произнесла Дейзи. – Ладно. Скажите, в какое время мы можем завтра сюда приехать?
Граф и Даффид смотрели на нее; граф улыбался при этом чуть приметно, а Даффид – во весь рот.
– Надо же, какая отвага, ни обмороков, ни слез – и ни шагу назад, – одобрительно произнес Даффид. – Вот тебе и маргаритка, просто молодчина! И знаете что? Я считаю, что всем девушкам вместо школы надо отправляться в Ботани-Бей.
Смех, которым были встречены эти слова, принес Дейзи облегчение. Но, тем не менее, она приглядывалась к каждой тени, когда вышла несколькими минутами позже из дома графа.
На следующее утро Дейзи встала очень рано, хотя спала мало и плохо. В этом, как она считала, был повинен Лиланд Грант. Не успела Дейзи лечь в постель, как начала думать о его ранении, его стоицизме и о том, выживет ли он. Лиланд был таким сдержанным, полным иронии человеком, что Дейзи не могла представить его беспомощным. К тому же он был молод и силен. Но ведь она столько раз наблюдала, как смерть уносила людей молодых и здоровых. Едва она смежала веки, как ей начинало казаться, что она вполне может увидеть его проницательные голубые глаза закрытыми навсегда. Наконец она все же уснула, пообещав себе, что завтра утром непременно навестит Лиланда.
Этот мужчина оставался для нее загадкой, он и привлекал ее, и отталкивал. Но каким бы он ни был, Лиланд подвергал свою жизнь опасности ради нее, такое забыть невозможно. Именно это сказала она себе, когда поняла, как тяжело воспринимает нападение на него, а также насколько он завладел ее мыслями.
Она оделась утром во все розовое, от капора до платья для прогулок; этот цвет, по ее мнению, должен был оживить комнату, где лежал раненый. Купила по дороге пакетик сладостей и книжку, о которой книготорговец сказал, что она повествует о храбрости нынешних английских землевладельцев.
Они с Хеленой прибыли к дому графа как раз в тот момент, когда Даффид его покидал. Он уже попрощался с Джеффом и успел сообщить Дейзи, что Лиланд чувствует себя лучше. Это успокоило Дейзи. Она понимала, что, как бы ни спешил Даффид вернуться домой к жене, он не уехал бы, если бы жизни брата угрожала опасность.
Дейзи уже подобрала подол, чтобы подняться по лестнице, как вдруг Хелена остановила ее легким прикосновением руки.
– Леди не может навещать джентльмена у него в спальне, если они не состоят в родстве между собой, – произнесла компаньонка извиняющимся тоном. – Как бы он ни был болен.
– Вы тоже так считаете, Джефф? – спросила Дейзи, нетерпеливо постукивая кончиком туфельки по мраморному полу прихожей.
Граф перестал улыбаться. Он видел, что Дейзи вот-вот взорвется, что терпение ее висит на волоске. Обратил вопрошающий взгляд на компаньонку.
– Я была нанята не только для того, чтобы сопровождать миссис Таннер, но и чтобы объяснять ей, что принято или неприемлемо в лондонском светском обществе, – сказала Хелена. – Я не могу одобрить то, что, как мне известно, считается неприличным.
– Мне тоже кое-что известно о приличиях, – заявила Дейзи, – но я не могу и не хочу покинуть друга в беде. Ведь виконт получил ранение из-за меня, верно? Хорошенькая благодарность, если я оставлю его гнить в одиночестве там, наверху, и даже не скажу спасибо только потому, как вы, Хелена, сообщили, что леди не может навещать джентльмена у него в спальне, если они не родственники. Повторяю вам – я не леди. А если бы и была ею, то вовсе не такой, о какой говорите вы. Во всяком случае, когда он лежит в постели, раненный ножом в грудь, а я упрятана в свою одежду, как скрипка в футляр, то мне совершенно непонятно, каким образом он мог бы испортить мне репутацию! Даже если бы этого хотел, – добавила она.
– Любой мужчина хотел бы вас скомпрометировать, Дейзи, – пошутил галантный граф. – Но я сомневаюсь, что даже Ли способен на такое сегодня утром. Он, позволю себе сказать, вовсе не гниет там, наверху. За ним хорошо ухаживают, но вчера вечером он потерял много сил, да и успокоительное лекарство, которое дал ему врач, тоже его ослабило. Он не опасен ни для кого, кроме разве что самого себя, если нарушит постельный режим. Ну, так что же, миссис Мастерс? – обратился граф к Хелене. – Дейзи явно поступит по-своему. Я не хочу, чтобы она влезла в окно. Почему бы не пойти другим путем, образно говоря? Я не стану возражать, если этого не сделаете вы.
– Но слуги... – возразила Хелена.
– Они не будут болтать. Все они, мужчины и женщины, преданы мне, я им полностью доверяю.
Граф видел, что Хелену обуревают сомнения, и пожалел ее. У этой женщины, безусловно, есть строгие нравственные принципы, и она не пожелает получать жалованье, если не выполнит свои обязанности, как того требует ее долг.
– Если Джефф считает, что все правильно, то и я, разумеется, тоже, – заявила Дейзи.
Хелена обратила внимание на то, каким ласковым становится лицо графа, когда он смотрит на Дейзи.
– Ладно, – неохотно согласилась наконец она. – Тут я бессильна!
Все трое поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору и остановились возле дубовой двери. Граф приоткрыл ее.
– Ли, – окликнул он. – Вы готовы принять гостей?
– Я был готов с той самой минуты, как услышал, что они приехали, – прозвучал голос Лиланда. – Я благопристойно одет и счастлив их принять. Входите, пожалуйста.
Дейзи последовала за графом, но смотрела при этом только на мужчину на обширнейшей кровати. Лиланд лежал, откинувшись на подушки, но, кроме этой позы, ничто не свидетельствовало о его недомогании. На нем были красновато-коричневая легкая куртка поверх белой сорочки и серые брюки; если бы не сафьяновые шлепанцы вместо ботинок, то для прогулки по улице ему не хватало только шейного платка.
Лиланд был бледен, это верно, однако бледность только подчеркивала голубизну его глаз, устремленных на Дейзи. У нее перехватило дыхание, когда она встретила этот спокойный, внимательный взгляд.
– Добро пожаловать, – поздоровался Лиланд. – Я бы поклонился, но бинты такие тугие, что, чего доброго, перережут меня пополам, а вы уже достаточно нагляделись на мою кровь. Спасибо, что приехали, я рад, что вид моей крови не отпугнул вас от меня навсегда. Как вы себя чувствуете сегодня утром? Мне нравится ваше платье, миссис Таннер, его цвет делает ясным мой день.
Ясности и без того хватает, подумала Дейзи. Шторы на окнах были раздвинуты, и комнату наполнял утренний свет. Спальня показалась ей очень красивой: дорогие ковры, мебель, украшенная изящной резьбой. Ноздри у Дейзи слегка дрогнули. В комнате не было ничего похожего на застоявшийся запах лекарств, зато она уловила уже знакомый смешанный аромат дорогого мыла и нагретого сандалового дерева.
– Я привезла вам книжку и немного сладостей, – заговорила она, никак не отзываясь на комплимент, – но я вижу, что вы тут ни в чем не нуждаетесь.
– О нет, мне отчаянно нужно общество. Джефф в своем роде восхитителен, но, увы, он не любитель посплетничать всласть.
– Я тоже такая, – сказала Дейзи, усаживаясь в кресло, которое граф придвинул к кровати. – Только и могу сказать вам, что сегодня прекрасная погода.
– В таком случае давайте создадим повод для сплетен, – усмехнувшись, предложил Лиланд.
– Я здесь только потому, что мне обещали, будто вы пока не в состоянии совершить нечто в этом роде.
Дейзи услышала вздох Хелены и короткий смешок графа. Она улыбнулась, подумав, насколько ей легче говорить с виконтом, когда он надежно ограничен пределами кровати.