– Их принес тот тип с рынка, – объяснила Анжела. – Сказал, что хочет вам помочь, потому что вам сейчас нелегко.
– Крис? – Я улыбнулась. – Как любезно. Какой милый человек. – Анжела скорчила рожицу. – Вы не согласны, Анжела?
Она пожала плечами:
– Ну, в душе, может, и да, но красотой не блещет. В последнее время он мне страшно надоел, торчит у своего прилавка, ждет, когда я выйду из «Теско» на обед. Надеюсь, он не объявится здесь.
– Я спроважу его, если он будет вам досаждать, – пообещал Томми. – А теперь за работу. Мы приготовим мое особое блюдо – «жареные овощи по-китайски на скорую руку». Я постоянно его готовлю. Просто доставайте все из холодильника, режьте и бросайте в котелок.
Он освободил место на кухонном столе, и мы все взялись за дело. То есть полезли в холодильник. Скоро мы собрали неплохую кучку ингредиентов. Мама исполняла роль редактора, изымая такие неподходящие продукты, как кусок сыра и шоколадного торта. Наконец у нас набралось четыре морковки, две луковицы, палочка сельдерея, три кабачка, остатки жареной курицы, пучок увядшей петрушки, немного вареного риса, два куска ветчины и несколько сморщенных шампиньонов.
– Отлично, за работу, – Томми всучил Анжеле курицу. – Снимите все белое мясо. Ванесса, откройте вино и накрывайте на стол. Ли, ко мне. – Он вручил мне овощечистку, разделочную доску и начал складывать передо мной лук, морковку, сельдерей и кабачки.
Работали мы не слишком быстро, потому что все время отвлекались глотнуть вина и посмотреть, что делают остальные. Мама добавила в процесс дух церемонии, достав лучшие приборы, канделябр и льняные салфетки, которые мы берегли для особых случаев. Рядом с каждой тарелкой она поставила не один, а два бокала для вина и еще бокал для воды. И устроила настоящий спектакль, предложив Томми на пробу сначала белое вино, а потом красное. Я никогда не видела ее такой, и это было здорово. В качестве последнего штриха она убрала все приборы (за исключением сервировочных ложек) и заменила их палочками, положив на тарелки из тонкого фарфора.
Анжела была в черном. Она повязала вокруг талии белое кухонное полотенце, словно фартук официантки, и носилась по кухне, спрашивая каждого:
– Могу я принять ваш заказ?
Это было полное безумие, но мне нравилось. Нам нужно немного развеяться. Кроме того, я так давно не слышала смеха на этой кухне. Конечно, потом нам будет немного стыдно из-за того, что мы веселились почти сразу после смерти Фреда, но пока у Анжелы хорошее настроение, я – за.
Томми налил в котелок немного масла, но тут в дверь позвонили.
– Сейчас вернусь. – Я прошлепала босиком в холл. Одному богу известно, почему я всегда снимаю туфли, когда режу овощи.
Когда я открыла дверь, передо мной стоял Базз. Дыхание у меня перехватило: он был еще красивее, чем я запомнила. Он отрастил небольшую щетину и выглядел грубым, сексуальным и…
Одинаковые отпечатки в спальне и на канистре с керосином в сарае. Почему Макс Остин не посадил его в тюрьму?
Я захлопнула дверь у него перед носом. Звонок опять зазвонил, и Томми выглянул в холл:
– Что происходит?
Я ничего не стала объяснять, просто бодро улыбалась, пока он не вернулся на кухню. Я снова открыла дверь.
– Уходи, – зашипела я на Базза и, не подумав, угрожающе замахнулась овощечисткой.
– Почему? – спросил он. – Я слышал о пожаре и просто заскочил узнать, все ли нормально. – Он облизал два пальца и прижал их к моим губам. Я чуть не заорала.
– Уходи, – повторила я. – Что ты здесь делаешь? У меня гости… – Я махнула за спину овощечисткой.
– Этот, как его… – Похоже, он забавлялся. – Твой парень? Убери эту штуку, пожалуйста.
– Вообще-то да. – Почему он не уходит? Краем глаза я заметила на пороге маленький сверток «Федерал Экспресс». Я наклонилась, чтобы его поднять, и увидела, что он от Сельмы. Я спрятала его за спину прежде, чем Базз разглядел подпись, и притворилась, будто хочу закрыть дверь.
Он вопросительно посмотрел на меня:
– Ладно. Ладно. Я понял. Но ты спрашивала, что я здесь делаю. Разве мне запрещено видеться с тобой? Последний раз мы разговаривали до Рождества.
Я пожала плечами:
– Но это…
– Опасно? Я знаю. Послушай, я что, останусь без поцелуя?
– Ли, все почти готово, – закричал Томми с кухни. Я захлопнула дверь. Пусть понимает, как хочет.
– Кто приходил? – спросила мама, когда мы сели за стол.
Сердце у меня колотилось, а руки тряслись. К тому же палочки вовсе не были моим любимым инструментом для доставки пищи ко рту. Правда, у меня хорошо получалось, пока Анжела не сказала:
– Это был Базз.
И еда сползла обратно на тарелку. Анжела видела его.
– Вы знаете Базза? – Я решила, что лучше всего изображать неведение.
– Да, конечно. Он приходил в тот день, когда мы с Фредом красили летний домик, – произнеся имя Фреда, она слегка нахмурилась. – Он представился, сказал, что работает с вами, потому что вы пишете ее книгу. Я была так взволнована.
– Что это за Базз такой? – вмешалась мама.
– Он – менеджер актрисы, чью книгу я собираюсь писать. Он…
– Он клевый, – перебила Анжел. – Длинные волосы, смуглая кожа. Высокий. Немного худоват, конечно, но это не мешает ему быть сексуальным. У него такие мечтательные карие глаза. Словно черные озера у подножия очень высоких гор. Знаете, они такие глубокие, что вода, наверное, стекает в них вечно. Ну вот, у него такие же глаза. Когда он смотрит на вас дольше минуты, вы прямо тонете в них.
Я не представляла, что Анжела может быть такой поэтичной. И я точно знала, что она имеет в виду. Эти глаза так меня зачаровали, что я находилась на грани истерики.
– А где вы видели горы с бездонными озерами, Анжела? – спросила я.
– У мамы есть календарь за 1997 год, висит на двери кухни. Я не разрешаю его снимать, потому что мне нравятся фотографии. Настоящие горы я никогда не видела. Я все хочу заскочить домой и забрать его – повешу в своей комнате здесь.
– А что за актриса? – поинтересовалась мама.
– Сельма Уокер. – Я слишком поздно вспомнила, что Сельма просила никому не говорить, что я пишу для нее книгу.
– О, забыла вам сказать, она звонила, – спохватилась Анжела. – Сказала, что послала следующую кассету.
– Вы разговаривали с ней?
– Нет, я не подходила к телефону. Мы же договорились, что я буду пользоваться мобильным. Я услышала ее голос на автоответчике. – На новой кассете, которую мне пришлось купить, поскольку старую полиция не вернула.
Наверное, она слушала и всех остальных. Хорошо, что хоть Базз не звонил.
– Кто такая Сельма Уокер? Я никогда о ней не слышала, – произнесла мама.
– Вы никогда не смотрели «Братство»? – поразилась Анжела.
– А что такое «Братство»?
– Самая популярная английская мыльная опера, мам.
– О, актриса мыльных опер, – презрительно фыркнула мама, потеряв к ней интерес.
– Это такое же искусство, как и любое другое. – Мне вдруг захотелось защитить бедную Сельму. Она мечтала завоевать Бродвей, но закончила в сериалах. Что ж, она пользуется успехом и имеет право собой гордиться.
– Насколько я понимаю, вы смотрите «Братство»? – Мама взглянула на Анжелу. – Как ваше настоящее имя, кстати? Я не могу называть вас Анжелой.
– Я вас не виню, – на удивление весело отозвалась Анжела. – Особенно потому, что я чертенок. Анжелина. Да, я смотрю, но она мне ни капельки не нравится.
– Почему? – Я была заинтригована.
– Она такая корова. То, как она вертит мужем и золовками…
– Но ведь это Салли Макивэн – героиня, которую она играет, а не сама Сельма Уокер, – возразила я.
– Какая разница? – не согласилась Анжела. – Но я ума не приложу, что она делает замужем за таким шикарным мужчиной, как Базз. Она же ему в матери годится.
– Томми, положи на место, – сказала я. На мой взгляд, он слишком лихо орудовал ситечком кофеварки. Если он его уронит, нам придется потратить часы, чтобы по капле нацедить кофе через пластиковый фильтр. – Все будут кофе? – спросила я отнюдь не радушно: мне не хотелось допоздна обсуждать Сельму Уокер.