Она не ответила. Ей явно было неловко, что я застукала ее за воспоминаниями о шестидесятых с Сонни.
– Что ты делаешь? – Она смотрела, как я обхожу стол и собираю грязную посуду. Ее было так много, что меня осенило: должно быть, посуда скапливалась целыми днями. Странно, что мама не привела кухню в порядок. Обычно она наводила чистоту, а я была неряхой, которая говорила ей оставить все на утро.
– Я убираюсь, мама. Никогда не видела кухню в таком беспорядке, а Бьянка, наверное, к нам и близко теперь не подойдет.
– Нет, она приходила сегодня утром.
– Кто приходил?
– Бьянка. Ты знаешь, это очень странно. Я рано встала. Она отперла дверь своим ключом и вошла, когда я готовила себе чай. Но когда она увидела меня, то повернулась и убежала. Я кинулась за ней, крикнула, что она нам очень нужна, умоляла вернуться. Но Бьянка свернула за угол и скрылась.
– Она приходила повидать Сельму, мама. Сельма позвонила ей и сказала, где она.
– Но почему она приходит так рано утром?
– Думаю, боится наткнуться на Базза.
– Его еще не нашли?
– Нет, – протянула я. – Не нашли.
А именно, не нашел Макс Остин. Я здорово злилась на него. Сельма с ума сходила от беспокойства за Базза и ломала голову, почему нет Бьянки. Так что когда на следующее утро Макс позвонил в дверь, я встала на пороге и даже не пригласила его войти. Он не ожидал этого и уже стоял одной ногой в доме, когда я, наконец, сообразила, что загораживаю ему дорогу. Его лицо находилось примерно в шести дюймах от моего, и я поймала себя на мысли, что у него очень длинные ресницы. Гораздо длиннее моих, а это как-то несправедливо.
Наступила неловкая пауза. Макс мог отступить, но не сделал этого. Черт, Кэт права, подумала я, он собирается за мной приударить.
Но я ошиблась. По сути, он сделал прямо противоположное. Повернулся ко мне спиной и сбежал с парадной лестницы, словно непоседливый ребенок – долговязый неуклюжий непоседливый ребенок. Он взмахивал длинными руками, а за спиной развевались полы плаща.
Подобный всплеск так меня поразил, что я не знала, как быть.
– Пойдемте, выпьем кофе, – предложил он. – Я только что был у Ричи, удалось немного с ним поболтать. Хочу рассказать вам об этом. Попросите Кэт, чтобы присмотрела за Сельмой. Или она ушла на работу?
– Ее здесь нет, – сказала я.
– А где она?
– Вот и мне бы хотелось это знать.
– Похоже, у вас тоже есть что мне рассказать. А ваша мама?
Я побежала наверх за курткой и по дороге крикнула:
– Я иду пить кофе, скоро вернусь.
Я злилась на себя, что с такой готовностью приняла приглашение Макса, но так уж он на меня действовал. Я хотела поговорить с ним о Кэт, поставить его в курс всех остальных дел, рассказать о Норин. Я злилась на него, но, как ни странно, он вошел в мою жизнь.
Мы уселись за столик в заведении под названием «Книги для поваров» чуть дальше по Бленхейм-кресчент. Это был книжный магазинчик, в котором продавались исключительно поваренные книги. Сзади располагалось маленькое кафе, где подавали блюда, приготовленные по рецептам из этих книг. Для обеда было рановато, но нам с готовностью принесли кофе и аппетитный «ангельский бисквит».
– Кажется, вы злитесь на меня почему-то, – заметил Макс, как только мы сели. Он усмирил свой по-детски непосредственный восторг и удивил меня своей наблюдательностью. – Я чем-то вас оскорбил?
– Вы не нашли Базза. Я боюсь за Сельму. Вы должны его найти.
– По-вашему, проще простого найти человека, который не хочет, чтобы его нашли? По-вашему, стоит нам свистнуть, как он бегом прибежит? Вы многого не знаете. У меня нет людей. Если Сельма Уокер придет в участок и выдвинет обвинения – отлично. Пока она в сравнительной безопасности у вас дома, а я расследую убийства. И надо раскрыть очередное дело. Базз Кемпински – мерзавец, но он уже доказал, что он не тот, за кем охочусь я. Кстати, Анжела О'Лири так и не нашлась. Может, они куда-то уехали вместе. На Базза дали ориентировку, но, сказать откровенно, я делаю основные ставки на наблюдение за вашим домом. Он вернется за Сельмой. Тогда мы его и сцапаем. А пока вам надо набраться терпения и умерить свое чувство вины.
– Простите, что вы сказали? Вины? – Я была озадачена.
– Вы хотите искупить вину перед Сельмой Уокер. Вы хотите убрать с дороги Базза. Так она никогда не узнает, что между вами было.
Неужели он прав? Конечно же, я хотела, чтобы Базза арестовали и он больше не мог обижать Сельму. И тут меня пронзила новая стрела тревоги. Если Базз объявится, что с ним будет? Макс сказал, что они следят за домом. Неужели где-то поблизости засели вооруженные полицейские с приказом свалить его двумя выстрелами?
– Вы как-нибудь его предупредите? Ну, если он появится?
– До того, как начнем стрелять? – Макс гневно тряхнул головой. – Насколько мне известно, он не торгует наркотиками. А ваш дом – не притон, или я ошибаюсь? Если он вернется, попытается вломиться и увидеться с Сельмой, мы что-нибудь предпримем. А пока меня больше интересует, кто устраивает пожары и убивает его любовниц. Мне бы хотелось найти лучшую кандидатуру на роль главного подозреваемого, чем Сельма Уокер, но она начинает казаться очень даже подходящей. У нее маленькие руки. То, что отпечатки пальцев на канистре с керосином в вашем сарае могут принадлежать ей – вполне логично, потому что Базз принес их из ее дома. Но с какой стати ее отпечаткам быть на почтовом ящике в доме Астрид Маккензи?
– А они там есть? – Я чуть не пролила кофе от удивления. – Это отпечатки Сельмы?
– Я не знаю, чьи они. Кто бы это ни был, у полиции нет досье на этого человека. Но кто-то умудрился перепачкать свои маленькие руки в свежей розовой краске и оставить кучу улик. Мне придется прийти, снова допросить Сельму и снять у нее отпечатки пальцев.
Я была потрясена.
– Разве можно заставить ее пройти через такое, когда она еще не оправилась от побоев? Сельма доверилась мне, попросила у меня убежища. Я не могу позволить вам вломиться к ней и обвинить в убийстве. Это полное безумие.
Он поерзал на стуле и покачал головой.
– Я серьезно. Я вас близко к ней не подпущу.
– Что ж, тогда дайте что-нибудь, к чему она прикасалась, – попросил он. – То, с чего я смогу снять отпечатки. Если не совпадут – и если она сможет назвать в Девоне хоть одного человека, который был с ней в канун Нового года, – мне не придется ее огорчать. А пока можете подготовить ее к моему появлению.
Я не ответила. В его устах это звучало очень просто, но что, если отпечатки действительно принадлежат Сельме? Это будет означать, что я прячу убийцу. И что мне тогда делать?
– Значит, кроме ребенка…
– Который может оказаться вовсе не ребенком, – напомнил Макс. – Не забывайте, у меня есть еще один свидетель, и он говорит, что человек в куртке с поднятым капюшоном был крупнее ребенка. Скорее, маленький взрослый. Вот почему мы думаем о Сельме…
– А как же свидетель, который говорит, что видел женщину? Не Фелисити, а ту, другую. Может, это была Сельма? Он не говорил, что это была маленькая женщина?
– Ах да, – спохватился Макс. – Забыл сказать, с ней я уже разобрался. Это была ваша соседка, миссис О'Мэлли. Допрашивать ее – сплошное мучение. Забыла сказать нам, что Анжела ушла с Баззом. Не упомянула, что ходила в ваш переулок, позвать Кевина ужинать. Он играл в мяч у вас в саду. Если бы он не сказал нам, что его позвала мама, мы бы никогда этого не узнали.
– Вы говорили, что навещали Ричи, – вдруг вспомнила я. – Он рассказал вам что-нибудь?
– Я как раз еду к женщине, которую он допрашивал в день нападения. Голова у него не совсем ясная, и он не может вспомнить подробности, но сказал, где найти ее имя и адрес. Встреча с нею очень его взволновала, и я хочу знать, почему.
– Это женщина, с которой у Базза был роман до встречи с Седьмой?
Макс кивнул.
– Как вы думаете, может, преступница – одна из его бывших подружек, жаждущих мщения?