Они стояли неподалёку от двери и что-то внимательно разглядывали в Гулиной большой сумке.
Маргоша услышала металлические щелчки.
- Теперь магазин заряжен, вставляешь его в рукоять 'щёлк-щёлк', вот это предохранитель, подымаешь вот так 'щёлк', и до упора отводишь затвор и отпускаешь - раздался громкий лязг - всё, можно стрелять. Понятно? - инструктировала Гуля.
- Ясно, - нетерпеливо отмахнулась Галка, - разберусь.
Гуля опять завозилась, клацая металлом:
- Я его разрядила, держи, - и она передала завёрнутый в белую тряпку пистолет, затем достала небольшую картонную коробку, - а это патроны, езжай за город и потренируйся...
Значит, завтра в одиннадцать вечера вызовешь его на пустырь, тот, в вашем районе, за домами на Чернышевского. А ты уверена, что он придёт? - задала она вопрос сухим и деловым тоном.
- Придёт, куда денется, он только строит из себя крутого, а сам сентиментальный как баба, - а вот Галкин голос так и сочился злобным торжеством. - Я скажу, что беременна, для него это будет б-о-о-льшим сюрпризом...
Маргоша на цыпочках отступила обратно: 'Меня это не касается' - мысленно уверяла она себя - 'Пусть Мишка сам разбирается со своей подружкой' Но весь вечер она ходила сама не своя, и ночью почти не спала мучаясь сомнениями.
Утром, не выдержав, она набрала Мишкин номер, - я только предупрежу, даже разговаривать не стану, - твердила она себе. Но трубку на том конце никто не поднял.
В институте она тоже не находила себе места от беспокойства и каждую перемену бегала к автомату - звонить, но ей так и не ответили.
После занятий, в шесть часов, она решила зайти к Мишке домой, - это мой гражданский долг, я бы так с любым поступила, - убеждала она себя. Но Мишки дома не оказалось, и Маргоша осталась ждать его во дворе.
Она больше ничего себе не врала, а сидела на скамеечке, замёрзшая и перепуганная, с надеждой вглядываясь в блеск фар въезжающих во двор машин.
И в десять часов Марго поняла, ей ничего не остаётся, как идти на пустырь и попытаться перехватить Мишку там.
Посреди пустыря горел тусклый одинокий фонарь, освещая небольшой пятачок, по контрасту с которым, тьма вокруг казалась ещё непроглядней. Всё поле по краю заросло деревьями и купами кустов, в которых легко могла спрятаться рота солдат, а не то что две девицы.
Это место считалось гиблым, когда-то здесь хулиганы зарезали женщину, а прошлой зимой тут замёрз наркоман, так что даже вездесущие собачники избегали сюда заходить в тёмное время суток.
Маргоша не знала, где скрываются злодейки, и откуда приедет Мишка - она затаилась за стволом старого тополя и жутко трусила и переживала.
Ей не повезло, Мишка заехал с дальнего края, а девицы обнаружились совсем неподалёку - в кустах, увидев свет фар, они завозились и о чём-то заспорили злыми приглушёнными голосами.
И тогда, не выдержав нагнетаемого напряжения, Маргоша сорвалась и побежала навстречу Мишке.
Она бежала через пустырь, отчаянно размахивала руками и громко кричала:
- Миша не выходи из машины! Спрячься! Они хотят тебя убить! Спрячься!
Но он ничего не понял, выключил фары и вышел из машины. Стоял у открытой дверцы и счастливо улыбался своей Маргошке.
Господи, что за чушь она выдумала с этим сердцем! Вот он Мишка, и она его любит так, что сердце готово прожечь ей грудь и выпрыгнуть прямо ему в ладони. Только бы его не убили, только бы он остался жив...
Она мчалась через пустырь как ветер:
- Спрячься! Не выходи! Спрячься!
А он ничего не понимал, стоял и улыбался.
Маргоша почти добежала, ей осталось совсем чуть-чуть... но позади раздался громкий треск, будто большая сухая ветка сломалась, и что-то больно ударило её в спину.
Она рвалась вперёд, но воздух загустел и тянулся за ногами как резина. И Мишка больше не улыбался, его лицо стало тревожным, он раскинул руки и пошёл ей навстречу.
Но хоть Маргоша и бежала к нему изо всех сил, он начал отдаляться, делаясь всё меньше... меньше... меньше...
* * *
Михаил Басаргин
Когда он её подхватил, Маргошка ещё была жива - глаза с нежностью смотрели на него, а на губах трепетала робкая улыбка. Но жизнь из маленького Маргошкиного тела утекла прямо сквозь его пальцы - и он ничего не смог сделать. Глаза погасли, тело обмякло и потяжелело - его покинула душа, и оно стало всего лишь пустой оболочкой.
Маргошка, любимая девочка, так похожая на беззащитного оленёнка, ушла от Мишки, теперь уже навсегда.
Безысходность петлёй захлестнула его горло, и горе навалилась на плечи неподъёмным грузом.
Маргошка была его любовью, его путеводной звездой. Мишка знал, без неё он станет ещё одним Жоркой Бочаровым месящим бабки на крови.
Он прижал её к груди и опустился на колени.