Спустя трое суток израильские мстители прилетели по чужим документам из Европы в Ливан. В Бейруте они наняли 8 автомобилей и ночью в условленном месте на пустынном берегу дождались 40 коммандос Саерет маткаль — те десантировались с катеров. Затем весь отряд прикатил в центр города — прямо к штаб-квартире «Черного сентября».
Троим часовым перерезали горло и ворвались в комнаты, где спали террористы. Израильтяне перебили всех, кого нашли: 20 человек, — в том числе троих из «расстрельного» списка Моссада. Коммандос прихватили с собой секретные документы, а на прощание подорвали штаб-квартиру и мастерскую по производству бомб. Весь Бейрут слышал эту канонаду, но никто не вмешивался. В самом начале операции один из израильтян позвонил в полицию и на чистом арабском языке сообщил, что по такому-то адресу раздается интенсивная стрельба. Лучшего пугала не потребовалось: решив, что среди палестинцев вспыхнула очередная кровавая «разборка», полицейские прибыли лишь наутро.
28 июня 1973 года малоизвестный режиссер и актер Мухаммад Будия уселся в автомобиль близ парижского дома одной из своих любовниц. Прогрохотал взрыв такой силы, что все четыре колеса раскатились в разные стороны. Будия был французским гражданином алжирского происхождения и за ширмой театральной деятельности курировал теракты ООП в Западной Европе.
Затем был уничтожен Хуссейн Абад-аль-Шир, который координировал деятельность «Черного сентября» в частности и всего ФАТХа в целом с советским КГБ, гедеэровской Штази и болгарской внешней разведкой. Кемалю Адвану не случайно доверили детальную разработку мюнхенской «операции». Он планировал все теракты в самом Израиле и имел громадный опыт. Скоро «Божий гнев» ликвидировал и его.
Другой Кемаль, по фамилии Насер, был человеком, который официально объявлял об ответственности «Черного сентября» за убийства и похищения. Жизнь его оборвалась за много лет до того, как это могло произойти естественным путем. Связи «Черного сентября» с руководством ФАТХа обеспечивал Махмуд Юсуф Наджир: никто не удивился, когда он также умер не в своей постели.
В Израиле менялись кабинеты министров и правящие партии, но деятельность «эскадронов смерти» была священной и неприкасаемой. Позднее их «расстрельный» список пополнился именами главного вдохновителя теракта против олимпийцев Вади Хадада и его молодого подчиненного Карлоса Шакала, который помог террористам при помощи своих друзей из РАФ.
Хадада удалось в 1978-м уморить при помощи отравленных писем, а Карлос пока сравнительно спокоен за свою жизнь в толстых стенах самой укрепленной во Франции тюрьмы «Сайте», где этот неугомонный подданный далекой Венесуэлы отбывает пожизненное заключение.
Последним смерть отыскала Али Хассана Саляме — начальника оперативного отдела «Черного сентября», который значился в списке «Божьего гнева» под № 1. Это произошло 22 января 1979-го — спустя почти 6,5 лет после мюнхенской бойни и спустя месяц после кончины Годды Меир. В минуты, когда за гробом Саляме в Бейруте шагала 50-тысячная колонна палестинцев, в кабинет премьер-министра Израиля в Иерусалиме вошел референт с обрывком телетайпной ленты. «Мы расплатились за Мюнхен», — прочитал Менахем Бегин лаконичный доклад главы Моссада.
По окончании «хирургической» операции израильтяне рассекретили многие относящиеся к ней сведения, и за дело взялись кинематографисты. Скоро увидел свет фильм «Один день в сентябре», а за ним и другие фильмы, рассказавшие о карающем «Мече Гедеона». Вместе с «нормальными» зрителями их посмотрели молодые сокрушители устоев по всему миру. Никто не берется подсчитать, сколько из них воздержались потом от терроризма: возмездие плавно перешло в пропаганду.
Лишь в 1994 году израильские сыщики добыли в Германии документы, доказывающие, что действия немецких полицейских 5 сентября 1972 года были цепью грубых ошибок. На этом основании адвокат Пинхас Зельцер вчинил правительствам Баварии и Германии иск на 40 миллионов марок для семей погибших. Адвокат взялся доказать, что при более грамотном руководстве заложников можно было спасти. Пока, однако, этого сделать не удалось. Чиновники и полицейские изворачиваются до последнего — дескать, во всем виноваты слишком опытные и быстрые террористы.
Мюнхенская трагедия послужила уроком организаторам последующих Олимпиад и всевозможных чемпионатов: никогда более на крупных международных соревнованиях террористам не удавалось взять заложников.
Очерк 3. С АРМЕЙСКОЙ ПРЯМОТОЙ