Фройляйн Крош-Тидеманн не шутила. У группы Карлоса было около 20 килограммов тротила, 8 гранат, столько же пистолетов, два автомата и револьвер в придачу. Штурм прекратился. Появление из коридора окровавленного Кляйна не смутило Карлоса. Венесуэлец лишь погладил «коллегу» по голове и принялся куражиться над своими высокопоставленными жертвами.
МИНИСТРЫ В ПЛЕНУ
Карлос Шакал пытался шутить с Валентином Фернандесом Акостой — министром нефтяной промышленности родной Венесуэлы. Саудовского шейха Ахмада Заки Яма-ни террорист оскорблял, надеясь, что тот вспылит и его можно будет пристрелить. Ямани и нефтяного министра Ирана Джамшида «заказал» Карлосу руководитель НФОП доктор Хадад — за проамериканскую позицию их стран.
Карлос наслаждался происходящим и действовал с артистизмом. Он по-английски продиктовал свои требования секретарю: «К австрийским властям. Мы держим в заложниках делегатов конференции стран ОПЕК. Мы требуем читать наше коммюнике по австрийскому радио и телевидению каждые два часа, начиная с этого момента. Нам должен быть предоставлен большой автобус с занавешенными окнами, который завтра в 7 утра отвезет нас в венский аэропорт. Самолет должен быть готов принять нас на борт вместе с запожниками. Любая задержка или провокация подвергнет опасности жизнь наших заложников».
Вместо подписи значилось: «Рука арабской революции». По-французски полиглот продиктовал другое «коммюнике», суть которого выражалась в словах: «Мы сделали это, чтобы убедить Совет безопасности ООН в недопустимости присутствия сионистов в Палестине». Передать оба «документа» властям Карлос поручил секретарю конференции и одному из раненых.
Однако скоро бледный как смерть Кляйн не мог уже даже сидеть. Один из заложников с медицинским образованием предупредил Карлоса, что требуется срочная помощь. Недолго думая, Карлос вывернул наизнанку карманы раненого — конспирация! — и велел заложнику вывести Кляйна на улицу. Полицейские внизу встретили эту пару настороженно, как и предыдущую. — Вы заложник? — спросили раненого.
— No, I’m revolutionary, my name is Ange![8] — представился Кляйн по-английски, чтобы не дать определить свою национальность.
В плеске мигалок и вое сирен Кляйн умчался под усиленным полицейским конвоем. В лучшем венском госпитале опытные хирурги готовились бороться за жизнь раненого. Тем временем Карлос вел переговоры с властями через представителя Ирака Аль-Аззави. В 18.20 по австрийскому радио впервые прозвучало то, что потребовал Карлос: так весь мир узнал о происходящем.
Террористы уже были полными хозяевами положения. Спецслужбы разных стран лихорадочно обменивались информацией об их личностях и о тех, кто мог «заказать» эту неслыханную по своей дерзости и размаху операцию. Очаровательная Габи Крош-Тидеманн тоже не сидела сложа руки. Размахивая ручной гранатой и пистолетом, она орала то на одного, то на другого участника конференции:
— Молчать! Еще одно слово, и я пущу тебе пулю в лоб! Немецкие слова слетали с девичьих губ так уверенно, что высокопоставленные заложники вжимались со страхом в удобные кресла. Несмотря на молодость, Габи знала: ни в коем случае нельзя допускать разговоров — ни с заложниками, ни между заложниками. Во-первых, беседа усыпляет бдительность захватчиков, отвлекает их. Во-вторых, заложники под шумок общей болтовни могут выработать план освобождения. В-третьих, разговор помогает заложнику снять нервное напряжение, стресс.
Чтобы толпу было легче контролировать и чтобы людям хватило места для сна, Карлос Шакал освободил 35 человек. В их число попали раненые, телохранители и вообще все мужчины крепкого телосложения. Они же вынесли и оба трупа. Власти встретили известие об этом «жесте доброй воли» с громадным облегчением: оказывается, террористы вовсе не так кровожадны, как показалось с самого начала! Если их не раздражать, они больше никого не убьют.
Психологически Карлос Шакал со своей бандой вчистую переиграл австрийского федерального канцлера Бруно Крайского. Между тем в составе австрийской полиции вот уже три года существовало спецподразделение «Кобра» — оно было создано сразу после теракта против израильской олимпийской сборной в Мюнхене 5 сентября 1972 года.
Но даже мысль о штурме офиса «Тексако» не закралась в много мудрую голову 64-летнего политического интригана Крайского. Проморгав дикую акцию, Австрия опозорилась на весь мир. Если министры погибнут, на политической карьере Крайского можно смело поставить крест. Кое-как удастся смыть позор лишь в случае, если австрийцы избегут новых жертв.