После рассвета в 4-й квадрат приехала подметальная машина. Водитель с ужасом обнаружил в разных местах кровавые пятна. Никаких других следов на бетоне не было.
Около пяти утра по израильскому времени телефонный звонок разбудил Баруха Бар-Лева.
— Что вы со мной сделали?! — Большой Папа был в панике. — Почему вы стреляли в моих солдат? Я заботился об израильтянах, я хорошо с ними обращался, я дал им одеяла, матрацы, я предоставил им обслуживание. Я надеялся, что скоро мы совершим обмен, — и вы убили моих солдат!
Бар-Лев разыграл изумление:
— Кто убил, господин президент? Разве у заложников было оружие?
— Стреляли не заложники, — произнес Амин дрожащим голосом. — Самолеты прилетели и стреляли.
«Борька» изумился пуще прежнего:
— Самолеты? Я не знал, что там были самолеты. Вы меня разбудили. Я спал и понятия ни о чем не имею. Кстати, не хотите ли поговорить с Нехамой, она будет очень рада услышать вас…
Диктатор был прекрасно знаком с госпожой Бар-Лев. Он сказал:
— Нет, но передайте ей привет. И детям тоже, я ведь их хорошо помню… Не как политик, а как профессиональный солдат, я должен сказать, что операция была проведена блестяще. Ваши солдаты были великолепны.
Спустя час Большой Папа вновь разбудил «друга»:
— Вы должны искупить свою вину перед Угандой. Я готов принять от Израиля некоторые запасные части. Часть пушек и танков моей армии не в очень хорошем состоянии.
Амин боялся, что СССР лишит его своего покровительства за то, что не уберег огромное количество отличных истребителей.
Выгрузив десантников и технику на военной базе близ Эйлата, Давид за штурвалом первого «гиппо» взял курс на аэропорт Бен-Гуриона. Встречать заложников прибыли их семьи, члены спецкомисеии и лидер оппозиции Менахем Бегин — он с самого начала настаивал на силовом разрешении кризиса.
В 11 утра 4 июля 1976 года заложники ступили на израильскую землю — прошло ровно 12 часов с высадки ком-мандос в Энтеббе.
— Зèу зэ нигмàр! — повторяли рыдающие люди, обнимаясь со своими близкими. — Все кончилось!
К этому времени угандийские операторы радарного центра, проморгавшие израильские самолеты, уже были расстреляны. А вечером того же дня в одну из больниц Кам-палы ворвался взбешенный Иди Амин.
— Где эта сионистская тварь? — рычал Большой Папа. — Задавлю!
Перепуганные медики проводили его в палату, где лечилась от пищевого отравления 75-летняя Дора Блох. Больше старушку никто никогда не видел: экономист Илан Хартув и журналист Даниель Хартув остались без матери.
На другой день тело Иони Нетаньяху перевезли в Иерусалим. Из Бостона прибыли его родители.
«Скорблю о тебе, брат мой Ионатан; ты был очень дорог для меня», — министр обороны Перес, стоя над могилой, процитировал Библию (2-я книга Царств, 1:26).[12]
— Я уполномочен объявить, что правительство переименовало «Молнию» в «Операцию Ионатан».
Американский представитель в ООН Дэниель Мойнихен выступил в кампусе Еврейского университета в Иерусалиме:
— Израиль стал синонимом демократии. Точно так нападения террористов на израильтян стали синонимом общей атаки на демократию, которую вдохновляет современный тоталитаризм.
Сделав этот выпад в адрес СССР, Мойнихен улетел в Нью-Йорк, где в ООН уже разгорелись нешуточные дебаты по поводу «вопиющего нарушения суверенитета Уганды». Хотя резолюция с осуждением Израиля на сей раз принята так и не была, стало ясно, что время для объединения усилий в борьбе с терроризмом еще не пришло. Террористов поддерживали мусульманские страны, Китай и весь советский блок. Эта поддержка делала крайне нерешительными позиции ведущих демократических стран.
В один из июльских дней черный «мерседес» вкатился во двор.
— Мне оч-чень нравилось, что он был б-б-белоснеж-ным, — прошептал, заикаясь, потрясенный хозяин. — Зачем же в-вы его п-перекрасили?
Выбравшийся из-за руля офицер ВВС отвел глаза в сторону:
— Извини, я оплачу тебе новую покраску. Самой прекрасной женщине земли хотелось ощутить себя премьер-министром!
И действительно, арабский торговец получил пять тысяч долларов компенсации за причиненный ущерб. Но вскоре, сидя перед телевизором, этот человек здорово напрягся. Его глазам предстал перекрашенный «мерседес», выкатывающийся из безразмерного чрева транспортного самолета «геркулес» на бетон аэропорта Энтеббе. Израильское ТВ показывало кинохронику.