«Когда я умирала». Мне знакома эта история. Я вообще много читаю в дороге. В этом романе главной героиней является умершая мать. Можно сказать, мне очень близко это произведение.
– Я нагоню программу.
Теплая улыбка мисс Политано начинала действовать мне на нервы.
– Не сомневаюсь, – ответила она. – Но даже если мы прибавим итоговую годовую работу, у тебя слишком много пробелов за год.
– Что вы имеете в виду? Мне придется посещать летнюю школу?
– Я не вижу, как этого можно избежать.
Она разгладила свою вязаную юбку, словно мы приятели, решающие одну задачу. Словно мы равны. Терпеть не могу, когда учителя притворяются равными, особенно если в их руках твое хрупкое будущее.
Мне казалось, мисс Политано неплохая, но если не даст возможности окончить школу, она может серьезно испоганить мою жизнь.
Я закусила губу.
– А что, если я подготовлю отдельный проект? Для проставления дополнительной оценки?
– Я тоже рассматривала такой вариант. Но твой проект должен произвести на меня впечатление.
У меня в сборнике имелось тридцать написанных стихотворений. Двадцать из них нормальные, а десять вполне приличных. Правда, не хотелось использовать их для всякой ерунды, тем более для проекта, но если это поможет мне окончить школу, то пусть они станут моими жертвенными агнцами.
– А как насчет поэтического проекта? У меня есть стихи, я могу показать их, а также вы могли бы дать мне еще парочку заданий.
Лицо мисс Политано просияло.
– Ты пишешь? Прекрасно. В начале этого года мы прошли целый блок по любовным стихотворениям и сонетам. Китс, Шекспир, Элизабет Барретт Браунинг… Возможно, у нас получится сосредоточить твой проект на этом.
– Я не пишу о любви, – сообщила, изо всех сил стараясь не скривить губы.
Учительница рассмеялась.
– Проект ведь не может быть легким, верно? Принеси мне завтра свои работы, и посмотрим, что можно сделать. Неплохо звучит?
Да, гораздо лучше, чем не закончить школу. Только вот я не верила в то, что ее удовлетворит моя работа. Я пишу в основном о матерях-самоубийцах, мертвых отцах и дядюшках-извращенцах, не упускающих свой шанс. Чувствую, облажаюсь я по-королевски.
Что мне известно о любви? Ни черта. То немногое, что я помнила, вырвано с корнями. Осталась лишь легкая дымка далеких воспоминаний, с каждым днем становившихся все более тусклыми. Мама… она была моим миром, ярким и цветным, а сейчас я едва могу вспомнить ее лицо.
Покидая класс английского языка, я ощущала боль в сердце и морально готовилась к летней школе.
В тот же день я прогуливалась по коридору с Марни и Адамом, а Эван Сэлинджер шел впереди нас, уткнувшись носом в книгу. На нем была черно-синяя клетчатая рубашка, потертые джинсы и рабочие ботинки. Штаны снова оказались испачканы в машинном масле, но в них задница Эвана выглядела чертовски привлекательно.
Джаред Пилтчер, мой нынешний приятель по поцелуям на перемене, прислонился к своему шкафчику, а рядом с ним стояли его друзья из футбольной команды. Здоровяки в джинсах и спортивных куртках. При приближении Эвана они начали пихать друг друга локтями.
– Ой, погоди, – произнес Адам, отводя меня в сторону.
Марни поджала губы.
– Через пять… четыре… три… – Когда Эван проходил мимо, Джаред выбил из его рук книгу. – Началось, – пробормотала Марни.
– Выбить книгу, – пробормотал Адам, – как оригинально.
Ни он, ни Марни даже не шелохнулись, чтобы помочь Эвану. Они просто наблюдали. Как и все остальные присутствующие в коридоре. Как и я.
Эван опустился на колени, чтобы поднять книгу.
– Отвали, Джаред.
– Оно живое! Живое! – засмеялся Джаред.
Мэтт Кинг, полузащитник, раскинул руки подобно чудовищу Франкенштейна, застонал и пошел вразвалку. Другой спортсмен прижал пальцы к вискам и зажужжал, а после притворился, будто бьется в конвульсиях из-за прошедшего сквозь тело тока.
– Что за чушь? – наклонилась я к Марни.
– Эван провел время в Вудсайде, – прошептала она, – психиатрической лечебнице в Хэлстоне.
– Да, я слышала. И что с этого?
– Ты видишь вот то пугало, стоящее вместе со спортсменами?
Я обратила внимание на тощего парня с измученным лицом, в костлявых руках держащего изогнутую трость. Карлик. Отброс.
– Да.
– Шейн Сэлинджер. Выпускник, как и Эван. Он рассказал всем, что в Вудсайде Эвана лечили ЭСТ [6].
– ЭСТ… ты имеешь в виду электросудорожную терапию? – Марни кивнула. – А это правда? – спросила я.
Она пожала плечами и сухо улыбнулась.
– В этом и заключается все величие и скверность слухов. Они не обязаны быть правдой, чтобы существовать.
6
Электросудорожная терапия (ЭСТ) – метод лечения в психиатрии, при котором пациенту пропускают ток через головной мозг с целью достижения лечебного эффекта.