На фарватере пролива в погоню за нами из Керчи вышел военный транспорт. Мокроусов подал команду:
— Приготовить бомбы и пулеметы к бою!
Из-за «Витязя» мы, естественно, не могли идти полным ходом. Тут бы и был нам конец, но, к нашему счастью, нам повезло. На палубе «Гаджибея» стоял Саша Григорьев, неимоверно высокий человек, и белогвардейцы издали приняли «Гаджибей» за подводную лодку, а Григорьева за перископ. Второй же катер с фальшивой трубой они приняли за миноносец. Испугавшись миноносца и подводной лодки, транспорт прекратил преследование.
Мы повернули и столь же размеренно, как и прежде, пошли к кубанским берегам.
Начинаем все сначала
В Анапе вновь закипела работа — началась новая подготовка десанта. Прежде всего оставили вышедший из строя «Витязь» и все свои усилия сосредоточили на «Гаджибее». Работали по 16 часов без сна и отдыха.
Опять с Колей Ефимовым перебрали мотор и подготовили его к переходу.
Ночью загрузили «Гаджибей» пулеметами, бомбами, патронами, запаслись горючим и на рассвете вышли в море. Уходили так конспиративно, что в спящей Анапе никто не видел, в каком направлении мы скрылись.
В море
В первые часы погода была замечательная, мотор работал исключительно хорошо.
К вечеру пошли большие волны.
Мокроусов весь день стоял за рулем, а мы с Колей Ефимовым по очереди следили за мотором. Волны то и дело заливали катер, и все мы еле успевали вычерпывать из него воду.
От сильного напряжения Мокроусов устал и попросил:
— Ваня, подмени меня.
Я стал за руль и вел катер, следя за компасом. Тот компас совсем не был похож на современный, которым оборудованы корабли нашего времени. Он помещался в деревянном ящике, и в нем горела свеча, чтобы освещать его.
Вдруг послышались сильные перебои мотора. Оказывается, Коля Ефимов от усталости задремал. Насос и охлаждение испортились, мотор перегрелся.
Я бросил руль и остановил катер.
Наступили тревожные минуты; все затаили дыхание. Надо было разобрать грубку охлаждения, чтобы пустить мотор. Дали ему остыть. Потом вместе с Колей разобрали и собрали мотор и начали его запускать. Но он не идет, да и только. А ведь я тогда физически был очень здоров. Один из наших братков— Гриша Кулиш, обращаясь ко мне, говорит:
— Ванечка, дорогой, может быть, тебе кружечку винца дать, чтобы он пошел?
Народ был замечательный, умел бодро шутить и в трудные минуты.
Мотор исправили и пошли дальше.
Коля Ефимов почувствовал себя сконфуженным, а я мотора уже не доверял никому.
Мокроусов сидел у компаса и руля.
Шли далеко от берегов. По расчету убедились, что нам нужно идти еще часа три-четыре, чтобы попасть на побережье в район Судака.
Высадка
Прошло часа три. Из темноты показались контуры берега, черные горы. Мы круто повернули, градусов на 45, и пошли по направлению к берегу. Что ожидало нас там — мы не знали. У нас все было готово к бою: пулеметы, винтовки.
Мокроусов скомандовал:
— Тихий ход!
Я дал тихий. Подошли вплотную к берегу... Прислушались... Никого нет... Выскочили из катера. Двое товарищей выбрали место, куда сложить снаряжение и боеприпасы. Это было одно из ущелий около деревни Капсихор (ныне Морское). Чтобы скрыть следы десанта, «Гаджибей» пришлось затопить. Хорошие пловцы Сергей Муляренок и Николай Ефимов отвели катер подальше от берега и там пробили днище. Сами вплавь возвратились к нам.
Все чувствовали сильную усталость, отнимались руки и ноги. Никому не хотелось есть, все мечтали хотя бы часок поспать. Выставили часового, пристроили пулемет, подготовили бомбы, возле себя положили винтовки и прилегли кучей, как барашки.
Когда местные крестьяне узнали, что мы красные, они принесли нам поесть — молока, сметаны, хлеба и винограда, рассказали, где находятся белогвардейцы. Ночью нам дали подводы и проводили в лес к партизанам...
Крымская повстанческая
Собранная Мокроусовым повстанческая революционная армия наносила Врангелю серьезные удары. Белогвардейское командование вынуждено было отозвать с фронта целую дивизию для борьбы с нами. Был придуман план, каким образом уничтожить партизан. Воинские части из Феодосии, Судака, Ялты, Алушты, Симферополя стали окружать лес. Нам грозила верная гибель, если бы не выручили нас наши смелые товарищи.