В жажде бойцов к знаниям, даже когда они шли на фронт, проявлялся величайший оптимизм людей, твердо веривших, что Советская власть непобедима и тем, кому будет суждено остаться в живых, без знаний не обойтись, так как им придется строить свою жизнь по-новому...
Приезд президента
Во второй половине дня 25 мая 1920 года в армию прибыл М. И. Калинин. И сразу же пожелал выехать в части.
Мы сели в автомобиль. Погода после ночного дождя установилась теплая, солнечная. Михаил Иванович снял с себя поношенную кожаную куртку. Одет он был в простой хлопчатобумажный свитер и серые брюки, заправленные в обыкновенные яловые сапоги. Заметив, что я пристально осматриваю его экипировку, Калинин, улыбаясь, спросил:
— Что, не президентский вид у меня?..
— Ну что вы, Михаил Иванович! Вас в любой одежде встретят как своего.
— Не говорите, Семен Михайлович,— хитровато посмотрел на меня Калинин.— Вот помню, в прошлом году приехали мы с группой товарищей на Восточный фронт. Зимой дело было, и холод стоял ужасный. Так я, чтобы не замерзнуть, напялил на себя богатую шубу. Перед красноармейцами выступил, а после один из них, шустрый такой, совсем юный паренек спрашивает: «Что же это вы, товарищ Калинин, староста пролетарского государства, а одеваетесь вроде министра-капиталиста?» Поначалу я даже растерялся. Потом говорю: «А как вы думаете: хорошо будет, если наше пролетарское государство оденет Председателя ВЦИК в дырявый армяк, да еще в такой мороз?» Почесал паренек затылок и отвечает: «Нет, не хорошо! Стыдно будет перед мировым пролетариатом».
За разговорами незаметно подкатили к селу Тальное. На его окраине уже выстроилась 1-я бригада 6-й кавдивизии.
Приняв рапорт комбрига В. И. Книги, Михаил Иванович обошел строй конармейцев, поздоровался, затем поднялся на пулеметную тачанку. С этой импровизированной трибуны он произнес речь, и голос его, спокойный, негромкий, в наступившей тишине звучал внушительно и убежденно.
Он не скрывал трудностей предстоящей борьбы, но убедительно показал патриотизм советских людей, их твердую решимость защищать свою страну и неизбежность поражения интервентов.
Во время митинга в синеве майского неба появился самолет. Сделав круг, начал снижаться. Это никого не встревожило: на крыльях отчетливо виднелись красные звезды. А оказалось, враг использовал коварную уловку. Мы это поняли слишком поздно, когда летчик обстрелял нас из пулемета. От неожиданности бойцы метнулись в разные стороны, схватились за винтовки и открыли огонь. Лошади, напуганные беспорядочной стрельбой и шумом пропеллера, сбились в кучу. А Михаил Иванович и не шелохнулся. Он продолжал стоять на тачанке, словно ничего не произошло. Я предложил ему укрыться хотя бы под тачанкой.
— Что вы, Семен Михайлович! Прятаться на глазах бойцов? Нет! — решительно отказался он.
Получив отпор, самолет набрал высоту и ушел в сторону противника. Бойцы снова окружили Михаила Ивановича, и по их глазам, по отдельным фразам, которыми они перебрасывались, можно было легко угадать восхищение мужеством нашего гостя. Сами отчаянные, храбрые, они и в других особенно ценили хладнокровие и выдержку. На следующий день Калинин снова побывал в частях. Он выступал на митингах, беседовал с красноармейцами, награжденным вручал орден Красного Знамени.
Наблюдая за ним, нельзя было не восхищаться его удивительной простотой и скромностью, умением вызвать собеседника на откровенный разговор, по душам. С кем бы он ни встречался, с командиром или с рядовыми бойцами, Михаил Иванович ни словом, ни жестом не подчеркивал своего высокого положения... Беседуя, он вроде бы между прочим подмечал, что у бойца не в порядке обувь, не пришита пуговица. А потом с частных, бытовых вопросов как-то незаметно переводил разговор на общие, рассказывал о положении в стране, о жизни рабочих и крестьян, разъяснял задачи Красной Армии...
Рано утром 27 мая мы отправились в 4-ю дивизию. М. И. Калинин вручил Почетные Красные знамена ВЦИК. Из 4-й мы отправились в 11-ю кавдивизию. В ней много бойцов из рабочих губерний, и поэтому их встреча с М. И. Калининым прошла особенно сердечно. Михаил Иванович рассказал бойцам о положении в стране и на фронте, призвал их до конца выполнить свой долг перед советским народом.
С яркой ответной речью выступил комиссар дивизии К. И. Озолин...
На обратном пути Михаил Иванович расспрашивал меня об Озолине, высказывая восхищение его мужеством, проявленным на Южном фронте.
Это был последний день пребывания у нас дорогого гостя. После небольшого отдыха мы проводили его, попросив передать от конармейцев привет и добрые пожелания Владимиру Ильичу.