Комсомолец Вася
Член Коммунистической партии с 1918 года. В боях против белочехов начальник Симбирской Железной дивизии. Во время операций по разгрому Колчака командующий Первой Революционной армией, затем командир конного корпуса на Западном фронте, о боевых действиях которого повествуется в этом рассказе.
Красные стрелы на карте
— Ну, как думаешь, Вилумсон, возьмем Вильно? — спросил я начальника штаба корпуса, войдя в большую комнату, где размещался полевой штаб.
— Конечно, возьмем,— уверенно ответил тот.
— Титаев, ну-ка дай-ка карту!
Ординарец притащил измятую, местами изорванную, исчерченную красным карандашом десятиверстную карту. Видя ее печальное состояние, Вилумсон улыбаясь сказал:
— Придется, товарищ комкор, снова переменить вашу карту. Кажется, эта уже пятая.
Упрек был справедлив. Я действительно варварски обращался с картами, графически изображая на них ход своих мыслей. Это был не рисунок, а кривые, ломаные линии, понятные только мне одному.
— Погоди, дружок, сначала окончательно исчерчу ее, а потом уже переменим,— ответил я и вооружился толстым цветным карандашом.— Ну, докладывай обстановку.
Вилумсон вытащил из полевой сумки донесения начальников дивизий и стал их читать ровным, спокойным тоном, будто речь шла о самых скучных и эбыденных вещах.
Пока он читал, я наносил расположение частей на карту.
— А что известно о противнике?
— О противнике? — И Вилумсон тем же ровным тоном продолжил: — Вторая дивизия белополяков занимает оборонительный рубеж Озерное дефиле — река Вилия с передовыми частями в Подбродзе. На станции Подбродзе бронепоезда. От товарища X. из Вильно получено сообщение, что в городе строятся оборонительные сооружения и лихорадочно формируются добровольческие части, даже... женские батальоны...
— Женские батальоны?! — с удивлением переспросил я.— Неужели с женщинами придется воевать?!
— Да, товарищ комкор, очевидно. Они формируют женские легионы из дочерей и жен буржуа и офицерства.
— Вай-вай...— пробормотал стоявший у дверей мой второй ординарец Хачи.
— Молчи! — сердито оборвал его я и, обращаясь к Вилумсону, прибавил: — Об этом никому ни слова. А вы, Хачи и Титаев, ничего не слыхали.
Понятно? — И вновь Вилумсону: — А как насчет гарнизона и укрепления Вильно?
— Ничего не известно.
— Где же главные силы противника?
— Очевидно, на реке Вилия.
— Что же ты предлагаешь?
— Я думаю, необходимо боем выяснить силы противника на Вилии. Надо послать туда по меньшей мере бригаду от каждой дивизии.
— А как насчет атаки Вильно?
— Сейчас трудно что-либо сказать. О силе гарнизона и характере укреплений ничего пока не известно.
— Послушай, а где наш комсомолец-белорус, которого прислал к нам товарищ Мясников?
— Вася, что ли?
— Вот-вот, Вася. Где он?
— Он здесь, в Свенцянах. Я его видел сегодня в ревкоме.
— Вызови его ко мне.
Вилумсон вышел в коридор, чтобы позвонить в ревком. Наклонившись над картой, я измерил расстояние до Вильно, одновременно чертя красным карандашом все новые стрелки. Они шли до реки Вилия, до Вильно, до литовской границы.
Опасное задание
Хачи притащил керосиновую лампу, коробку сигар. Я закурил. В густых клубах дыма как будто вырисовывались контуры плана атаки. Через полчаса моя карта покраснела и посинела от многочисленных стрел и резко изменила свой вид. Река Вилия истекала жирным слоем синего, и некоторые пункты просто утонули в этой синеве — их нельзя было распознать без помощи лупы; не жалел я и красного цвета, постепенно обводя им синие места. Мыслями я витал где-то на подступах к Вильно, машинально насвистывая какой-то назойливо приставший мотив. Вдруг за моей спиной раздался чей-то молодой голос:
— Разрешите войти, товарищ комкор?
Я обернулся. Передо мной стоял восемнадцатилетний коренастый юноша, блондин, небольшого роста, в черкеске. Его светло-серые глаза смело смотрели на меня. Он держал в левой вытянутой вниз руке папаху, а правую руку приложил к голове. Фигура его застыла в уставной неподвижности, ему не свойственной.
— А, это ты, Вася?