Статистические оценки, которые я приводил, показали, что ближе к реальности числа Руденко, а данные Земскова завышены примерно на 30–40 %, особенно в количестве расстрелянных, но повторюсь, сути дела это нисколько не меняет. Значительное расхождение в данных Земскова и Руденко (примерно в 200–300 тысяч) в количестве арестованных, возможно, происходит потому, что значительное количество дел подверглось пересмотру после назначения на пост наркома Лаврентия Берии. Было освобождено из мест заключения и временного содержания до 300 тысяч человек (точное число пока неизвестно). Просто Земсков их считает жертвами репрессий, а Руденко — нет.
Более того, Земсков считает «репрессированными» всех, кто когда-либо арестовывался органами госбезопасности (включая ЧК после революции), пусть он даже и был освобожден вскоре после этого, о чем сам Земсков прямо заявляет. Таким образом, в жертвы попадают несколько десятков тысяч царских офицеров, которых поначалу большевики выпускали под «честное слово офицера» не воевать против Советской власти. Известно, что потом благородные господа сразу же нарушали «офицерское слово», о чем не стеснялись заявлять во всеуслышание.
Заметьте, что я употребляю слово «осужденных», а не «репрессированных», потому что слово «репрессированный», подразумевает человека безвинно наказанного. Были ли осужденные в 30-е годы невиновными — это большой вопрос, на который мы постараемся дать ответ дальше.
Одна из причин, по которой антисоветские идеологи распространяют байки о десятках миллионах репрессированных, то, что 20, а тем более 40 миллионов человек не могут быть виновными. Отсюда сразу следует вывод о беззаконности и людоедской жестокости Советской власти. А если принять официальную статистику НКВД или даже Земскова, то сразу встает вопрос: «Да, это много и это очень плохо, но были ли они невиновны? Вполне может быть, что, к сожалению, в стране за 33 года действительно нашлось такое количество людей, нарушивших закон».
А как обстоят дела в других странах, может быть, там картина принципиально другая? Нет, нисколько. Например, в тюрьмах Америки находится более 2 миллиона 200 тысяч человек. Это сейчас, в мирное время. Это много? Немало. Но из этого никак не следует, что большинство из них невиновны. Население США составляет 260 миллионов человек, количество заключенных — 2 миллиона 200 тысяч. Население СССР в 1940 г. — свыше 190 миллионов, количество заключенных 1 миллион 850 тысяч, то есть, в таком количестве нет ничего экстраординарного. А вот это действительно удивляет, если учесть, что условия, в которых находилась страна в середине 30-х годов, нужно называть словами «военное положение».
Обратимся к фактам. Крупный японский историк И. Хата установил, что на советско-китайской границе только в 1933–1934 годах произошло 152 боевых столкновения японских и советских войск, в 1935 году — 136 и в 1936 году—2031. Нападающей стороной всегда были японцы. Если это не война, то что? Дальневосточная граница была фактически линией фронта. Дважды (Хасан и Халхин-Гол) Япония устраивала серьезные локальные войны с Советским Союзом, в которых приняли участие сотни тысяч солдат.
Любая война начинается с предварительной разведки. Японские спецслужбы проявляли крайне высокую активность и это понятно — война есть война, воистину было бы удивительно, если бы японской агентуры не было. В те годы подобно Чечне в наши годы на теле страны была незаживающая рана, только во много раз большего размера— басмачи Средней Азии, борьба с которыми велась до середины тридцатых. Лишь в 1933 году был образован Туркестанский ВО, а до этого он назывался фронтом, потому что вел активные боевые действия против басмачей — прекрасно вооруженных и всячески поддерживаемых Англией боевиков, базировавшихся по большей части в Афганистане.
Англия в ту пору была крупнейшей колониальной державой, войска которой стояли в Индии, а британские спецслужбы считали регион своей вотчиной. Активность английской агентуры в Средней Азии (да и не только в ней) была исключительно высокой. Термин «английский шпион» — не просто расхожий штамп тех лет, а жестокая реальность.
Найти агентуру среди «бывших» не составляло труда— они ненавидели Советскую власть и легко шли на контакт даже с фашистскими спецслужбами. Интересно, что еще надо было делать с этими людьми, кроме того, как отлавливать и предавать суду или трибуналу?