В этот период наши интересы сосредоточились на составлении дымовых смесей. Основа всегда была одна: натриевая селитра, смешанная с сахаром в равной пропорции. Если поджечь эту смесь, она начинала практически без пламени гореть, медленно и тяжело закипая, словно манная каша, и извергать клубы дыма. Далее начинались изыски. Мы быстро обнаружили, что добавки серы на свойства дыма практически не влияют, а вот пять пачек парацетамола на килограммовую банку смеси придают дыму редкостную вонючесть. До сих пор не знаю, почему это происходит.
Особенно замечателен оказался эффект от добавления бикарбоната натрия. Горящая смесь принималась бурлить и подниматься как на дрожжах. Используя этот эффект, мы придумали замечательную игрушку — действующую модель вулкана. Думаю, не будет слишком опасно привести здесь точный рецепт зелья. Пол кило натриевой селитры смешать с полукилограммом сахарного песка и пятьюдесятью граммами чайной соды. Упихать всё это в жестяную банку из-под зелёного горошка (горошек и сейчас продаётся в таких банках). Вот и всё, очаг магмы готов. Надеюсь, все понимают, почему в качестве сосуда следует брать жесть, а не стекло или керамику.
Со снаряженной бомбой в руках мы отправлялись на берег Финского залива. Мы — это Владька. Андрей и я. Владик, которому были неинтересны обычные опыты, при поджигании дымовух присутствовал непременно.
Там, где теперь располагается выставочный комплекс, в конце шестидесятых был пляж. Купаться в Маркизовой луже уже в ту пору остро не рекомендовалось, но загорать можно было сколько угодно. Причалы пассажирского порта уже выстроили, хотя гостиницы, которая стоит рядом, в ту пору и следа не было. Именно там, подальше от гуляющих, мы и поджигали нашу дымовуху. Рыли в песке яму глубиной около полуметра, сгребая отовсюду сухой песок. Устанавливали на дно банку, поджигали смесь сахара с селитрой, а когда это дело разгоралось как следует, быстро заваливали песком и нагребали сверху холмик, высотой сантиметров сорок. С минуту ничего не происходило, и за это время на склонах нашего вулкана можно было насадить леса из сухих веточек и построить город из пустых спичечных коробков. Затем вершина вулкана начинала куриться дымом, крупные песчинки, словно вулканические бомбы, разлетались в разные стороны, потом рывком на самой вершине вулкана открывался кратер, и оттуда со зловещим гудением вырывалась струя дыма. Название Эйяфьятлайокудль в ту пору ничего нам не говорило, но это был именно Эйяфьятлайокудль, собственной персоной. Дым тянулся на сотни метров и был таким густым, что не только самолёты сквозь него летать не могли, но и пешеход не вдруг пробрался бы. Особенно если в смесь потолкли должное количество таблеток от головной боли.
А через полминуты после образования кратера на вершине вулкана показывалась текущая лава. Бикарбонат натрия, разлагаясь, заставлял подниматься раскалённую смесь, словно безопасное тесто. Потоки лавы текли по песчаному склону, на их пути вспыхивали искры и микроскопические пожары, загорались и падали веточки-деревья, рушились спичечные домики. Мизерная катастрофа являлась во всех подробностях.
В тот раз дымовуха была изготовлена по всем правилам: с содой и особо вонючая. И едва первые клубы непроницаемого дыма вырвались на волю, как на причалах, куда медленно отползал дым, появились четыре пожарные машины. В первую секунду мы с перепугу решили, что кто-то, увидав дым, вызвал пожарных. Хотя когда он мог успеть это и как пожарные расчёты умудрились доехать в Гавань с середины Васильевского острова? На это, как ни мчись, уйдёт минут пять. Значит, пожарные приехали по каким-то своим делам и не вовремя попали под дымовую атаку.
Первым побуждением было — бежать. Поймают, надают по шее, а то и в милицию сдадут. Но тут же мы поняли, что пожарным не до нас. Матерясь и кашляя, они суетились вокруг своих машин, едва ли не на ощупь, делая что-то невидимое нам, а потом из клубов дыма в сторону залива одна за другой ударили четыре струи воды.
Только тогда мы поняли, что происходит. У борцов с огнем проходили соревнования, и, видимо, расчёты решили, что начальство устроило им учения в условиях, максимально приближенных к боевым. Во всяком случае, ловить нас никто не пытался, и мы досмотрели представление до конца.
Закончились эти игры, как и следовало ожидать, печально.
Летом нас с братом отправляли на дачу, в садоводство. И там мы научили делать дымовуху соседских мальчишек. В ту пору я еще не знал, что бывает, если секреты химического производства попадают в руки не соображающих бездельников. Человек, хотя бы раскрывший журнал, чтобы прочесть статью, содержащую опасный рецепт, уже не станет бездумно поджигать что ни попадя. А тут секретик принесли на блюдечке с голубой каемочкой; так что ж им не воспользоваться? Вот уж селитры в садоводстве было не занимать, да и сахара родители немало запасли для варки варенья. Умные дети наготовили чудовищное количество горючей смеси, упихали все в полуведерную железную банку из-под краски, каких немало валялось на помойке, и подпалили. А когда огонь раскочегарился как следует, принялись играть в футбол — на ощупь пинать банку ногами. В конце концов они сослепу запинали банку в канаву с водой.