— Привет, любовь моя, — приветствовала матушка по обычаю.
— Привет.
— Слушай, чего звоню, ты что-то выписывала?
— Нет, а что?
— Пришло извещение о заказном письме, — пояснила она.
Подгоняемая интересом, что же там может быть, через час я уже была в почтовом отделении. Получив довольно объемный пакет, я вскрыла его сразу в машине, ко мне на колени выпала книжка в красной обложке. Паспорт РФ? Я раскрыла. С разворота страницы под ламинированием на меня смотрела моя фотография, водяной знак, голография… Неживая Аполлинария Викторовна, значилось там.
«Вроде всегда была Полиной, — подумала я. — Когда это я стала Неживой вместо Барановой?»
Как ответом на данный вопрос следующим документом я достала свидетельство о заключении брака между мной и Неживым Златаном, отчества не было. И все документы с моей новой фамилией: на дом, страховое, СНИЛС, права. Я кинулась проверить свои документы, что хранила в машине. Их не было.
Всё это приобретало ужасный масштаб моего сумасшествия, я сложила документы обратно и поехала к матери. Ведь, если это моя фантазия, она их не увидит. Но что делать, если я услышу подтверждение? Но если это будет обман моего мозга, как тогда быть, а? Не знаю.
Мама встретила меня радостно, у неё в гостях была её сестра. Тетя Наташа выглядела лучше, с похорон Ольги прошло девять месяцев, она полностью сосредоточилась на младшем сыне. Это меня порадовало.
— Мама, — сказала я. — У меня к тебе дело. Это может показаться странным, но сейчас я тебе кое-что покажу. Скажи, что ты видишь.
Я протянула пакет документов. Они на пару с тетей стали его разбирать.
— Что ты видишь? — спросила я дрогнувшим голосом.
— Твои документы, — озадаченно пояснила мать
В её руки попало свидетельство о заключение брака.
— Ты вышла замуж? — воскликнула мать. — Вчера?!
— Так ты тоже его видишь?
— Кого? — переспросила она, размахивая свидетельством. — Это?
Я вздохнула от облегчения, значит, видит. А матушка прочитала вслух:
— Неживая Аполлинария Викторовна. Аполлинария — это твоё имя при крещении, — пояснила она. — Ты и имя сменила?
— Не знаю, — ответила я, мама нахмурилась:
— Как не знаешь?
— Ну, вот так. Ты позвонила, я получила заказное письмо, а там это.
— Неживой? Какая странная фамилия. Такая вообще существует? — заметила тетя и начала гуглить.
Через минуту тетя зачитала:
— Фамилия Неживой восходит к аналогичному прозвищу, которое было своего рода оберегом. Возможно, данная фамилия связана с представителями о Нежити, особом разряде духов, которые не являются ни пришельцами с того мира, ни мертвецами, ни привидениями. Нежить не живет и не умирает. У нежити нет своего обличия, она ходит в личинах. К таким рода духам относили домовых, леших, водяных…
Пока тетя читала, на моих губах расцветала улыбка. Я не сумасшедшая. Нет!
— Поль, я что вспомнила, — тихо сказала матушка. — Ты когда была маленькой, очень пугала меня рассказами о рыжем мальчике, с которым играла. Мальчика никакого не было, но ты с ним очень живо болтала и говорила, что его зовут Златан. Я об этом совсем забыла, а сейчас вспомнила. Очень уж имя редкое.
Откровения
Домой я вернулась ближе к вечеру, усадила кота Злата напротив себя и строго сказала:
— Нам нужно поговорить.
Кот сказал: «Мяу»
— Ты меня понимаешь?
Кот ответил: «Мяу»
Я почувствовала себя крайне глупо.
Оставался план «Б». Я легла на диван, погружаясь в темноту сна без сновидений. Меня разбудил голос Златана:
— Полли, просыпайся, а то я буду называть тебя Соней, — сказал он.
Я открыла глаза. Была ночь. В камине горел огонь, потрескивая поленьями, за шахматным столом сидел Златан, расставляя фигуры.
— Сыграем партию? — улыбнулся он.
— Конечно.
Я села напротив словно и не было этого времени «без». На край дивана ближе к нам запрыгнул кот Злат и мяукнул, привлекая внимание.
— Так ты не кот? — спросила я. — Или ты и кот, и Златан одновременно?
Златан тихо рассмеялся, наклонив голову, в его глазах читалось, что ситуация его потешала.
— Чаще всего, — сказал он, глядя на то, как Злат принялся умываться. — Кот, это всего лишь кот. Ты так подумала оттого, что он чёрный?
— Нет, цвет его глаз. Так ты домовой? — не унималась я, стараясь прояснить этот вопрос.
— По сути, я нечто другое. Я вечный. Я здесь был ещё до рожденья Адама и всяких других суеверий. Могу быть котом, могу менять внешность, как мне угодно, — сказал он и прям на моих глазах начал очень быстро стареть, превратившись в дряхлого старичка без намека на рыжие космы, только глаза всё тот же зелёный нефрит. А потом пуф! И вот он подросток, лет пятнадцать ему. — Это просто личина.