– Мы уже отплывали с нашим грузом из порта, и я смотрел на вечерний город. На расстоянии в несколько миль люди выглядели, как муравьи, снующие по гигантскому муравейнику. В окнах зажигались и гасли огни. Я знал, что кто-то в это время спешит в престижный ресторан, чтобы отметиться перед обществом и перед самим собой своим же «успехом». Они спешили туда, потому что понятия не имели, что такое истинное богатство и свобода. Они думали, что богатство – это та роскошь, которую они могут себе позволить. Им становилось сладко на душе из-за того, что другие вынуждены жить попроще, и это давало иллюзию своей значимости. И ради этого они служили деньгам. Днём и ночью. Их достижения мгновенно обесценивались, как только сосед переезжал в ещё более престижный район. И поэтому они торопились отметиться перед всеми своими сегодняшними достижениями. Ведь завтра – это всё могло исчезнуть. В последнем они были правы. Наше судно прошло остров Либерти, и над всем городом распростёрлась статуя Свободы. Она была построена, чтобы прибывающие в Америку эмигранты видели величие свободы. Эдакий эгрегор среди тех, кто уезжал из Старого Света, пропитанного всеми своими устаревшими условностями, строго очерченного кастами и мастями голубой крови. Но я в этот момент уезжал из Нью-Йорка. И статуя своим видом аллегорически освобождала меня от всей этой суеты и детских представлений об успехе и ложной свободе, порождённых бедностью, даруя мне истинную свободу и понимание моего богатства. Когда денег нет, человек подвластен страху и начинает молиться им как божеству, принося себя в жертву. Вместо того чтобы вспомнить текст, написанный на долларовой банкноте.
После поездки в Нидерланды я стал заниматься тем, что мне очень нравилось. Тем, чем я жил. Я был хорошим лётчиком, но не лучшим. И авиационный инженер из меня вполне посредственный. Зато ещё в армии я заболел радио и всем, что связано с ним. Меня до сих пор не перестаёт удивлять, что, находясь в своём доме, можно слышать голоса людей из Австралии. На авианосце в Тихом океане я часто бегал в радиорубку, и парень за пультом разрешал мне вести переговоры с ребятами, которые плавали в Атлантике. Это было против всех правил, и если бы меня поймали, то посадили бы обоих. Но это – было чудо. Я забрасывал радиста тысячами вопросов. Мне хотелось знать всё, что связано с радарами, с передатчиками и с усилителями. Я даже достал ему ящик роскошного шотландского виски.
Впоследствии, в своём гараже я собирал радиоуправляемые модели самолётов, автомобилей и ещё много всего, чем можно управлять на расстоянии. Самый первый дистанционный пульт от телевизора появился именно у меня, хотя об этом до сих пор никто не знает. Я и не патентовал. Как я и говорил, за деньгами я не бегал. Но это не значит, что я превратился в непрактичного чудака. Я твёрдо знал, что деньги придут ко мне. Потому что я был в своём деле лучший! Армия заинтересовалась моей концепцией. Впоследствии я разработал для них помехоустойчивые системы управления для некоторых торпед и ракет. Позже я продал одну из своих идей и патент фирме по производству игрушек. А через несколько лет выкупил всю фирму. Я занимался заказами Национального космического агентства. И занимаюсь этим по сей день. Мои системы телеметрии стоят на «Вояджерах» и «Пионерах», которые должны покинуть пределы Солнечной системы. Когда твоё детище летит с третей космической скоростью через вселенную, то ты как бы путешествуешь вместе с ним. – Глаза пожилого человека горели детским огнём в лучах зарева от зашедшего солнца.
– Разве вы никогда не заботились о прибыли?
– Я этого не говорил. Я никогда не бегал за прибылью. Вот что я имел в виду. Для меня важнее всего было дело. Но так как мир наш материален, то на дело требовались средства.
– Но разве это не одно и то же?
– Представь себе, что ты ловишь рыбу. Ты можешь бегать за ней по реке, и может, даже что-то поймаешь. Но проголодаешься гораздо сильнее, чем сможешь утолить голод этой рыбой. Не лучше ли спокойно сидеть с удочкой, зная лучше всех рыбные места и имея лучшие снасти? Тогда процесс становится интересен и остаётся ещё куча времени, чтобы подумать о посторонних вещах. Я знал, что в своём деле я лучший. И знал, что деньги обязательно придут ко мне. На моей реке не было более искусных рыбаков, чем я. И я больше не засматривался на другие реки, где хоть и плескалось много рыбы, но это была не моя рыба. Там я мог бы рассчитывать только на мальков, после того как крупная ушла бы к местным рыбакам.
– Вы так всё складно говорите, – с цинизмом процедил парень. – А что же вы тогда приехали в эту дыру? Зачем вам-то это понадобилось? Удостовериться, что действительно избавились от своего Нью-Йорка из детства?