Ко мне подошел Александр Непомнящий.
- Пора уже ударить по ним, - сказал брат. - Важно наступление не переждать, они выложили уже последнюю карту - свой резерв. Пора и нам взяться за дело!
Я ответил так:
- Подожди немного, у нас еще есть пока заряды для мушкетов и стрелы не закончились. Чем дольше мы в обороне, тем меньше будет жертв. И пускай ветер чуть усилится. Я им в центре еще один сюрприз устрою.
Ветер недавно переменился и подул в сторону армии Лавра.
- Немножко можно подождать, - согласился Саша. - А крепко мы дали им по носу, они еще долго будут вспоминать этот день! Ведь рассчитывали, что до Старой Руссы дойдут без проблем. А теперь даже не увидят легендарную крепость!
Я улыбнулся:
- Лавр вне себя от ярости! Штурм не удался, кавалерия погибла. На поверку он оказался еще более бездарным командиром, чем Шогу.
- Это мы все здорово продумали! - с восторгом ответил Александр.
- И бойцы не подвели, - добавил я.
- Да, хорошая у нас армия! Один Бухарик чего стоит. Его многие знают. Он на моем участке вдохновлял всех. Мужики кричали: "Раз Бухарик с нами - мы непобедимы! Рви палачей!"
- Смотри: в центре наших немного теснят, и образовалось скопление гвардейцев Лавра, - сказал я Александру и крикнул Хорошуку:
- Давай огнемет туда, быстро приведи его в готовность и крикни нашим бойцам, чтобы отошли.
Уже через пару минут Хорошук обдал огнем пытавшихся проникнуть в редут гвардейцев. Сразу вслед за этим во вражеские ряды полетели промасленные зажженные факела.
- Факел - недурное оружие даже против меча, особенно в умелых руках, когда его используют неожиданно, - сказал я брату.
Он ответил:
- Да! Мы их уже сегодня палили. И сейчас им мало не покажется! Здорово ты все придумал!
Хорошук "поливал" из огнемета, мужики кидали горящие факела из разных точек редута. Огонь воспламенял солдат Лавра, они падали и катались по земле в надежде сбить пламя, некоторые загорались и бежали назад, в гущу наступавших бойцов, где сталкивались со своими приятелями, которых по-прежнему гнали на штурм.
Пламя перекидывалось с одного человека на другого. Пылали одежда и кожа. Муки тех, кто горел, были ужасны, их вопли заглушали окрики офицеров, которые, впрочем, загорались не хуже рядовых. Все это выглядело чудовищно и сеяло хаос.
Было сожжено и обожжено немало людей, огонь сделал и сильное моральное воздействие. Противник оказался деморализован.
Наша оборона вновь стала неприступным препятствием на пути карательного войска.
- Пламя - страшная вещь, не даром его боится все живое, - сказал я Саше. - Кто может устоять, когда тебя жарят?
- Ну, вот! Передние ряды превратилась в стадо пылающих баранов, - ответил Александр. - Они выдохлись окончательно. Сейчас начнется грандиозное отступление, можно уже и нам атаковать.
- Да, пора, пришло время команду на штурм давать, - согласился я.
- Позволь мне с первой девизией первым ударить! - попросил Александр. - Руки чешутся!
- Ударь! В помощь тебе мужики. И я с кавалеристским отрядом присоединюсь. Только нам нужно стараться не упустить ни одного солдата противника. Пусть лучше в плену посидят, чем скроются, а потом начнут нам пакостить. Нельзя позволить противнику сохраниться, а потом воссоединиться у нас в тылу.
Я ответил Саше и просигналил флажками атаку, а Александр закричал своим зычным голосом:
- А теперь, братушки, на штурм!
Повстанческая армия двинулась в контрнаступление. Впереди выступили стрелки, которые вели огонь на ходу, за ними шли многочисленная пехота и мужицкое ополчение. Чуть позже с флангов ударила кавалерия.
Деморализованное войско противника не выдержало натиска и обратилось в бегство. Первыми побежали новобранцы, затем поддались и более опытные воины.
Теперь нам оставалось одно - добивать и брать в плен неприятеля, чтобы не дать ему возможности возродиться.
Я командовал:
- Всеми силами вперед! Никого не упускать!
Слабую оборону мы смяли сходу. Лавр не сразу сообразил, что его самого атакуют. Когда же увидел повальное бегство своих солдат и приближение повстанцев, было уже поздно что-либо перестраивать. Поражение даже для него стало очевидным.
Я же чувствовал себя непобедимым полководцем, реальным богатырем. Бегство солдат правительственной армии усилило мой инстинкт охотника. Глаза сверкали, а руки бугрились от мускулов. И я не усидел. Выскочил из командного пункта, устремился в бой, швырнул в спины отступающим врагам гранату, сделанную умельцами Старой Руссы по моим рекомендациям. Никого, вроде, не убил, но нескольких человек ранил, они упали на колени и стали просить о пощаде.
Хорошук опять оказался не доволен тем, что я подвергаю себя опасности. Но указывать мне он не мог. Я здесь командир!
На ходу крикнул начальнику охраны, который старался не отстать от меня:
- Не проявляй пацифистских наклонностей! Настал час, когда каждый из нас может проявить свою доблесть! Разрешаю тебе драться как ураган!
Хорошук бросился за мной и во вражескую гущу людей, которых мы настигли. Я решил действовать красиво. Особенно успешно у меня получалось бить ногами. Я догнал первого бойца, сделал ему подсечку, другого ударил ногой между ребер! Пусть полежат немного, мои люди видят, сейчас подбегут, возьмут обоих в плен.