Разозлившись — и на Люциуса, и на дурацкий секрет моего происхождения, — я швырнула книгу под кровать, чтобы не нашла мама. Надо будет разорвать эту дрянь в мелкие клочки и спалить в яме с компостом. И тут мне пришло в голову, что Люциус стоял за дверью в то время, как мне снилось… Я едва не сгорела от стыда. Откуда взялся этот идиотский сон? И что Люциус имел в виду, пожелав приятных сновидений? Почему он так написал?
Я отчаянно надеялась, что Люциус подслушал только мой храп (неправда, я не храплю!), а не какое-нибудь мое сонное бормотание. Потом я вспомнила, что пообещала этим вечером прийти к Люциусу «в гости», и меня охватили дурные предчувствия.
Глава 12
— Добро пожаловать, — сказал Люциус, распахивал дверь в комнату. — Ты моя первая гостья.
— Что за черт?!
Люциус закрыл за нами дверь:
— Хорошая реакция. Очень женственно.
Я перевела дыхание:
— Что ты здесь сделал? — Мои глаза постепенно привыкали к сумраку, и я различала все больше деталей. — Ничего себя…
Комната, прежде обставленная в деревенском стиле вещами с барахолки, теперь напоминала… Так вот как выглядит родовое гнездо в Румынии! Кровать застлана кроваво-красным бархатным покрывалом; поверх бежевого ковролина на полу лежал изысканный персидский ковер, а стены казались имитацией каменной кладки. Мой взгляд остановился на экспозиции антикварного оружия. Все такое острое…
— А что произошло с маминой коллекцией поделок народных умельцев?
— Она переехала.
По мрачно-удовлетворенному взгляду Люциуса я поняла, что поделки исчезли навсегда.
— Мама с папой тебя убьют, когда вес это увидят.
— Вряд ли, — засмеялся Люциус — Кроме того, изменения носят косметический характер. Все можно вернуть обратно. Но кто захочет избавиться от такого великолепия? — Он жестом указал на комнату. — Джессика, тебе нравится?
— Весьма… интересно, — уклончиво сказала я. — Как у тебя хватило времени? Никто не заметил признаков ремонта.
— Видишь ли, я — полуночник.
Мое изумление прошло, и вернулась злость.
— Кстати, о твоих ночных похождениях… Мне не понравились ни книга, ни способ ее доставки.
Люциус пожал плечами:
— Ничего, она тебе еще пригодится.
— Конечно. Я поставлю ее на полку рядом с брошюрой «Как стать мифическим существом: руководство для чайников».
Люциус расхохотался:
— Очень смешно. Не знал, что у тебя есть чувство юмора.
— Конечно же есть! И кстати говоря, я не храплю.
— Храпишь, еще как. И разговариваешь во сне.
Кровь застыла в моих жилах.
— Что?! Что ты слышал?!
— Ничего определенного. Сон тебе снился, похоже, приятный: бормотала ты весьма восторженно.
— Не шастай возле моей спальни. Серьезно.
— Как скажешь. — Люциус убавил звук на проигрывателе с виниловой пластинкой. Играла незнакомая музыка, скрипучая и визгливая, словно кошачье мяуканье. Или как скрип крышки гроба в древнем склепе. — Тебе нравятся хорватские песни? — спросил он, заметив мой интерес. — Они напоминают мне о доме.
— Предпочитаю нормальную музыку.
— Ну да, вопли и грохот по Эм-ти-ви… передача юношеских гормонов посредством телевещания. — Люциус указал на кресло, которое явно не принадлежало моим родителям. Они никогда не покупали кожаной мебели. — Пожалуйста, садись. Скажи, почему ты настояла на нашей встрече?
Я села — и словно утонула в мягчайшей перине.
— Люциус, отвяжись от меня и возвращайся к себе на родину.
— Мне весьма импонирует твоя манера говорить без обиняков. Анта… Джессика.
— Я все обдумала. Помолвка расторгнута. Плевать, что написано я свитке. Плевать, что думают старики…
— Старейшие.
— Хорошо, Старейшие. Тебе ничего не светит, так что не трать зря времени. Ты, наверное, жаждешь вернуться в свой замок…
Люциус покачал головой:
— Джессика, нам нужно научиться сосуществовать — иного выбора нет ни у меня, ни у тебя. Пора начать, как у вас тут говорят, «игру в команде».
— Не выйдет!
Люциус слегка улыбнулся:
— Ты своенравна. — Его улыбка исчезла. — Однако теперь не время показывать характер. — Он начал расхаживать по комнате, словно на уроке миссис Вильхельм. — Невыполнение пакта не только приведет к политическому кризису, но и обесчестит память о наших родителях, которые хотели нашего брака в интересах мира.
Я удивленно воззрилась на Люциуса: