— Джессика, тебе всегда было свойственно логическое мышление, — ответила мама. — Тебе не нравится то, что нельзя объяснить с помощью науки. Мы с отцом боялись, что правда о твоих родителя тебя растревожит. Так что мы… не выражались слишком конкретно.
— Вы хотите сказать, что мои родители считали себя вампирами? — почти вскрикнула я.
Мама кивнула.
— Они не просто «считали себя вампирами», — встрял Люциус, прыгая на одной ноге — он пытался надеть сапог. — Они и были вампирами. Самыми настоящими.
Я с недоверием взглянула на Люциуса. Мне представилась отвратительная картина: ритуалы, о которых говорила мама…
— Они же не… Они что, пили кровь?
Выражение маминого лица говорило само за себя, и я подумала, что вот-вот упаду в обморок. Оказывается, мои настоящие родители были чокнутыми кровососами!
— Между прочим, это очень вкусно, — сказал Люциус. — У вас, случаем, не найдется… вместо чая…
Мама бросила на него предостерегающий взгляд.
Люциус нахмурился:
— Что ж, нет так нет.
— Люди кровь не пьют. — Я пыталась говорить убежденно, однако в моем голосе послышались истеричные нотки. — И вампиров не существует!
Люциус сложил руки на груди и сердито посмотрел на меня:
— Прошу прощения, но я стою прямо перед тобой.
— Люциус, перестань. — Мама говорила с ним спокойно и серьезно, как с трудным учеником. — Дай Джесс время переварить информацию. У нее аналитический ум, что мешает ей верить в сверхъестественное.
— Ты хочешь сказать, в невозможное! — воскликнула я. — В нереальное!
В этот момент вернулся отец с заплесневелым свитком.
— Исторически сложилось так, что к вампирам относятся предвзято, — произнес он, осторожно положив свиток на стол. — В восьмидесятые годы прошлого века вампирам в Румынии приходилось особенно нелегко. Погромы устраивали каждые несколько месяцев, погибли многие достойные вампиры…
— Твои кровные родители пользовались значительным влиянием в своем кругу и понимали, что в любой момент могут подвергнуться нападению. Они доверили тебя нам — в надежде, что в Америке ты будешь в безопасности, — добавила мама.
— Люди кровь не пьют. Не пьют! По-вашему, мои родители вели себя как вампиры? — с вызовом спросила я. — Клыки выпускали? Кровь у невинных жертв высасывали? Вы что, своими глазами вес это видели? Я знаю, что не видели. Потому что так не бывает!
— Нет, не видели, — призналась мама, снова взяв меня за руку. — Нас не допустили к этому ритуалу.
— Потому что его не было и быть не могло, — настаивала я.
— Нет, — возразил Люциус — Потому что укус вампира — процесс интимный. Вампиры — весьма страстные существа, но чувств своих напоказ выставлять не любят.
— Суть ритуала от нас не скрыли, — добавила мама. — Джесс, умоляю, не расстраивайся. Для вампиров пить кровь — вполне естественное занятие. Если бы ты выросла в Румынии, среди вампиров, ты бы не видела в этом ничего предосудительного.
Я отдернула руки:
— Вряд ли!
С глубоким вздохом Люциус продолжил расхаживать по кухне.
— Ох, надоело мне смотреть, как вы ходите вокруг да около. Все очень просто: ты, Антаназия, — последний отпрыск влиятельного вампирского рода, королевской династии Драгомиров.
Я не выдержала и истерично всхлипнула:
— Вампирская династия. Королевская. Понятно.
— Да, именно королевская. Впрочем, твои родители не сказали тебе самого главного… — Люциус наклонился через стол и пристально на меня посмотрел. — Ты — принцесса вампиров, наследница Драгомиров. Я — принц вампиров, наследник клана Владеску, не менее знатного, чем твой род. Нас обручили сразу после нашего рождения.
Я взглянула на маму, ища поддержки.
— Церемония была очень эффектной и впечатляющей, — подтвердила она.
— Обручение проходило в Карпатских горах, — добавил отец. — В огромной пещере, при свете свечей и факелов. — Он посмотрел на маму с восхищением. — Кроме нас, никто в мире не видел подобного зрелища.
Я уставилась на родителей:
— Так вы были там? На этой церемонии?
— Понимаешь, когда мы познакомились с вампирами, нас стали приглашать на всевозможные культовые мероприятия… — Мама улыбнулась своим воспоминаниям. — Почитай при случае мою статью в журнале «Культура народов Восточной Европы: Антропологи ее высоко оценивают.
— Дайте закончить, — сердито сказал Люциус.
— Полегче, — мягко заметил отец. — Здесь у нас демократия, и каждый имеет право высказаться.