Люциус вышел к доске:
— Мистер Дорманд, позвольте осведомиться, на что вы намекали своим нелепым и плохо продуманным докладом? — Люциус встал перед Фрэнком, словно кот, готовый напасть на жирную мышь.
— Люциус! — Миссис Вильхельм кинулась к нему, однако Люциус не обратил на нее внимания. Он ткнул пальцем в грудь Фрэнка Дорманда и прижал его к доске. — Если есть что сказать, выражайся яснее. Искусство намеков тебе не под силу.
— Сбегай за охранником! — приказала миссис Вильхельм Дирку Брайсу, который сидел на последней парте, у самой двери. — Быстрее!
Дирк выскочил из класса и помчался по коридору.
Фрэнк отшатнулся от Люциуса, сглотнул и посмотрел на одноклассников. Казалось, их присутствие придало Дорманду мужества.
— Твоих родителей убили, потому что они были проклятыми кровососами. Так понятнее?
— Фрэнклин Дорманд, прекрати немедленно! — взвизгнула миссис Вильхельм и, вцепившись в плечи Фрэнка, оттащила его от Люциуса.
— Ты обвиняешь меня в том, что я вампир? — Люциус сделал шаг к Фрэнку. — Потому что я и на самом деле…
— Прекратите! — крикнула я и бросилась к Люциусу. — Фрэнк нарочно старается тебя разозлить, — шепнула я.
Он в ярости развернулся, но, едва наши взгляды встретились, к нему вернулось самообладание. В глазах появилось странное смирение, и он осторожно высвободился. Мы с Люциусом смотрели друг на друга. Я безмолвно умоляла его не говорить ничего лишнего, чтобы не спровоцировать настоящий скандал. Люциус упрямо насупился, словно повторяя: «Мне нечего терять».
Все ученики и миссис Вильхельм уставились на нас, с испуганным любопытством ожидая, что будет дальше. Наступил переломный момент. Ми стояли на пороге хаоса… или спокойствия.
Невероятным усилием воли Люциус вернул себе былую выдержку.
— В следующий раз, если захочешь мне что-то сказать, говори прямо, — обратился он к Фрэнку. — И запомни: получив ответ, ты наверняка пожалеешь, что тебе не хватило ума промолчать.
— Ты мне угрожаешь? — Фрэнк резко обернулся к миссис Вильхельм. — Он мне угрожает! Его надо выгнать из школы!
— Фрэнк, хватит, — сказала миссис Вильхельм. — Угомонись.
Охранник ворвался в класс и обнаружил, что атмосфера хоть и напряженная, но под контролем.
— Что происходит? — спросил он.
Миссис Вильхельм не стала ничего объяснять.
— Ничего особенного, — дрогнувшим голосом ответила она. — Небольшое недоразумение. Все в порядке.
Фрэнк ошалело выпучил глаза:
— Мне только что угрожал вот этот…
— Молчать! — скомандовала миссис Вильхельм. — Фрэнк, тебя никто не спрашивает!
Учительница защищала Люциуса, своего любимого ученика, единственного, кто любил литературу не меньше самой миссис Вильхельм. Для нее он оставался юношей, понимавшим скрытые метафоры, смутный символизм и тайные страсти, обуревавшие Хитклифа. Пока Люциус посещал уроки литературы, миссис Вильхельм готова была стоять за него горой.
К несчастью, Люциус не мог провести всю жизнь в кабинете английской литературы.
Ученики начали выходить из класса. По накрашенным губам Фейт Кросс змеилась злобная удовлетворенная улыбка.
Глава 54
— Джесс, задуй свечи.
Мой восемнадцатый день рождения должен был стать одним из самых счастливых дней в моей жизни, но оказался самым ужасным из них, самым печальным. Ко мне никто не пришел, и вечеринка не состоялась. Единственным гостем стал дядя Дорин, о котором нам с Люциусом пришлось рассказать родителям.
Дорин с довольным видом сидел за столом.
— Как мило! Высший класс.
— Воск капает, — заметила мама, подтолкнув меня.
Она приготовила вегетарианский торт из яблочного пюре, рисового сиропа и соевого молока. Настоящий деликатес. Чтобы порадовать маму, свечи я задула, но желание загадывать не стала.
— Ура! — воскликнула мама, пытаясь оживить обстановку, и разрезала псевдоторт.
Люциус смотрел на меня с другой стороны стола.
Вампир с непроницаемым выражением лица и пустым взглядом гораздо хуже сердитого вампира. Интересно, о чем он думает? Если бы он только поговорил со мной… Ему, наверное, очень одиноко. В школе его обходили стороной, перешептывались, распускали всевозможные слухи, пересказывали доклад Фрэнка. Поведение Люциуса на уроке литературы ситуацию не улучшило, и в стенах школы имени Вудро Вильсона нередко раздавалось слово «вампир», произнесенное шепотом.
— Очень вкусно, — сказал отец, пробуя торт.
— У нас для тебя подарок! — Мама протянула мне коробку, обернутую помятой розово-желтой бумагой: эту обертку каждый год использовали для подарков — с тех пор, как мне исполнилось десять.
Дорин захлопал в ладоши:
— Обожаю подарки!
Я осторожно развернула бумагу. В коробке оказались навороченный калькулятор и подписка на журнал для любителей математики. Я озадаченно посмотрела на родителей. Они ведь знали, что я ушла из математической сборной.
— Мы уверены, что любовь к математике к тебе вернется, — сказала мама.
Мои бедные родители надеялись, что я снова стану сама собой, забуду Люциуса и жизнь пойдет своим чередом.
— Спасибо, отличный подарок!
Дорин подтолкнул Люциуса локтем:
— Эй, а ты что подаришь Антаназии?
Люциус очнулся от тайных раздумий:
— Ах да! Сейчас…
Подарок? Мне? В последнее время Люциус настолько отстранился от меня, что никаких подарков я от него не ожидала.
Люциус вытащил из кармана коробочку, обитую красным бархатом. В таких коробочках обычно дарят… обручальные кольца.
У родителей перехватило дыхание. У папы изо рта вывалился кусок ужасного торта. Мое сердце восторженно забилось.
Люциус положил коробочку на стол:
— Вот. С днем рождения. Желаю всего наилучшего.
— Ох, может, не… — воскликнула мама.
Дрожащими пальцами я взяла коробочку и открыла крышку. Неужели Люциус передумал и мы выполним договор?
На маленьком квадратике белоснежного бархата лежало ожерелье с подвеской из темно-красного, почти черного, камня.
Оно было прекрасно.
Мне хотелось завыть от отчаяния.
Разочарование сковало грудь, стало трудно дышать. При виде коробочки я решила, что Люциус передумал. Перед глазами промелькнуло наше будущее: я, Люциус, мир среди вампиров. Если мы вместе, нам не страшны угрозы Старейших. На миг я поверила, что коробочка мне все это подарит. К сожалению, мои надежды оказались смехотворны. Люциус совсем не походил на мужчину, готового сделать предложение. Погруженный в глубокую задумчивость, он напоминал не жениха, а скорее вампира, ждущего неминуемой гибели.
Словно капризному ребенку, получившему не ту игрушку, мне хотелось завизжать и отшвырнуть ожерелье. Увы, следовало вести себя с достоинством, которого я не ощущала.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила я, захлопнула коробочку и отставила ее в сторону. — Чудесный подарок. Знаете, я очень устала. Надеюсь, вы не будете возражать, если я поднимусь к себе.
Мне стало жаль родителей: они волновались и переживали из-за моих страдании, беспокоились о Люциусе и выглядели совершенно изможденными.
Отодвинув стул, я подошла к маме и крепко ее обняла:
— Спасибо за чудесный день рождения. Ты самая лучшая мама. — Я подошла к отцу: — А ты самый лучший папа. Самый лучший на свете.
— Ты чудесная молодая женщина, Джессика, — прерывающимся голосом сказал отец. — Мы тобой гордимся.
Высвободившись из папиных объятий, я кивнула Дорину и Люциусу.
— Спокойной ночи и спасибо вам.
— Спокойной ночи, Антаназия, — весело ответил Дорин. — С днем рождения.
Люциус молча смотрел на отвергнутый подарок.
По дороге в спальню я сохраняла присутствие духа и изо всех сил сдерживала слезы, не желая, чтобы родители беспокоились обо мне еще больше. Наконец я забралась в постель, зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания, и дала волю слезам.