В глазах Люциуса мелькнула печаль, однако это никак не отразилось на его величественной осанке — он тоже понимал, что за нами наблюдают двадцать пар глаз.
— Антаназия… Возможно, сначала я ни о чем не догадывался. Или обманывал сам себя, чтобы не видеть правды. Но прежде, чем тебя поцеловать, я уже знал о своей миссии.
Я подавила рыдания:
— Не верю.
— Все сходится, Антаназия! — Люциус взглянул на моих родственников. — Время Драгомиров прошло. Ими уже сейчас можно управлять, не потеряв ни одного представителя клана Владеску: Драгомиры готовы сдаться без боя. Единственный вампир, чью кровь пришлось бы пролить, — это ты. Тебя принесли бы в жертву ради нашей славы.
— Таков был план Василе — Я отчаянно пыталась убедить себя, что Люциус не способен меня уничтожить, он любит меня. — План Василе. Не твой.
«Люциус опасен. Да, он не хочет быть похожим на своих сородичей, но всегда останется принцем клана Владеску».
— Знаешь, когда я проник в замыслы дяди, меня поразило их великолепие. Подумай, Джессика.
— Ты не поднимешь на меня руку, Люциус, — продолжала убеждать я. — Ты меня любишь. Я знаю, что любишь.
Люциус покачал головой:
— Любовь к тебе вынуждает меня признаться: да, я уничтожил бы тебя. А теперь, Джессика, возвращайся домой, увози с собой презрение ко мне. Я надеялся оставить о себе лучшие воспоминания, но твой приезд лишил меня такой возможности.
— Люциус, я не уеду. Я останусь ради моего клана. Я нужна Драгомирам.
— Нет, Антаназия, ты дашь им ложную надежду. Только посмотри на себя! — Люциус оглядел меня с ног до головы, и в его глазах, как прежде, вспыхнуло восхищение. — Ты красавица. Ты даришь вдохновение. За тебя пойдут на битву глупцы, которые полагают, что нарушение договора лишило тебя трона, хотя на самом деле оно спасло тебе жизнь. Твои родственники решили, что утратили и мир, и власть, и ради тебя готовы вступить в смертельную схватку, но победу одержат Владеску. Не продлевай агонию Драгомиров, не увеличивай потери!
— Я не в силах сдержать их ярость. Если договор будет нарушен, Драгомиры захотят войны.
— Прикажи им подчиниться мне, — ответил Люциус. — Ты — глава клана. Прикажи сдаться, а сама уезжай домой.
На мгновение я задумалась. Клан наверняка подчинится моему приказу. Я — их принцесса, в моих силах спасти жизни.
Я дотронулась до камня на шее и услышала голос кровной матери:
«Не подчиняйся никому, Антаназия, даже Люциусу. Особенно Люциусу».
— Нет, — твердо ответила я. — Ты виноват и в нарушении пакта, и в подготовке к войне. Драгомиры не преклонят кален перед… перед хулиганом и задирой!
На губах Люциуса возникла тень его прежней ироничной улыбки.
— Значит, ты считаешь меня хулиганом и задирой, как несчастного Фрэнка Дорманда?
— Ты еще хуже, — ответила я.
— Конечно. Несмотря на все свои недостатки, Фрэнк никогда не пытался тебя уничтожить.
Люциус повернулся и ушел.
Глава 63
К ужину в честь моего возвращения никто так и не прикоснулся. Родственники разъехались, а я поднялась к себе и несколько часов сидела, глядя в темноту. Сон не шел.
Что можно сделать ради спасения семьи? Ради спасения Люциуса? Можно ли спасти его или он уже перешел черту?
Где-то в горах завыли волки. Я никогда прежде не слышала их воя, разве что в кино или по телевизору. От печального звука, пронзающего тьму, захотелось плакать. Заунывный вой словно подводил черту под моим путешествием: Люциус был жив, но с таким же успехом мог и умереть. Сердце у меня болело еще сильнее, ведь я лелеяла надежду на наше воссоединение. Пожалуй, Люциус прав: все пошло наперекосяк. Люциус Владеску изменился, и это повергло меня в отчаяние, хотя я и не верила, что он принимал участие в разработке и осуществлении подлого заговора — план принадлежал Василе. Впрочем, до встречи со мной Люциус, подчиняясь темной воле дяди, и впрямь мог помыслить о таком поступке. Однако сегодня вечером он сказал: «Нарушив пакт, я спас твою жизнь».
Отказавшись следовать договору между кланами, Люциус пытался защитить меня, даже зная, что Василе уничтожит племянника за неподчинение.
Люциус всегда защищал меня.
Несмотря на все предостережения родителей о жестокости Владеску, несмотря на теперешнее поведение Люциуса, я знала: он не представляет для меня опасности. Как заставить Люциуса поверить, что он никогда не причинит мне зла? Что мы предназначены друг для друга? Ответа отыскать не получалось.
По крайней мере, я не сбегу домой, как хочет Люциус.
Я начала разбирать чемодан. На пол упала книга «Жизнь после смерти», которую я взяла с собой в самый последний момент. Я подняла ее и вспомнила день, когда Люциус подсунул мне под дверь дурацкий учебник. Тогда подарок показался мне отвратительным, но, несмотря на менторский тон, книга послужила надежным источником информации, стала хорошим помощником в трудные времена, заменила мне подругу, когда не с кем было обсудить перемены, происходившие в моем теле и жизни.
Я села на кровать и раскрыла том на последней главе, которую намеренно проигнорировала, когда мои чувства к Люциусу стали сильнее.
«Глава 13. Любовь среди вампиров: миф или реальность?»
Конечно же вампиры умеют любить. Дорин верил, что Люциус меня любит.
К сожалению, содержание главы меня глубоко разочаровало.
«Лучше не питать нелепых иллюзий о любви среди вампиров. Вампиры бывают романтичны, даже нежны, однако на самом деле они безжалостны. Запомните, взаимоотношения вампиров основываются на жажде власти и, может быть, на страстном влечении, а не на человеческом понятии о любви. Многие молодые вампиры совершают глупую ошибку, начиная верить в любовь, и тем самым подвергаются серьезному риску!»
Нет, эти советы мне не подходят.
Я захлопнула книгу и отложила в сторону. Почтенный учебник, каким бы авторитетом он ни пользовался, какую бы проверку временем ни прошел, на этот раз ошибался. Я знала правду: Люциус меня любит.
В минуту предельной ясности я поняла, что готова рискнуть жизнью ради своего убеждения.
Сделать это мне предстояло очень скоро.
Глава 64
Глубокой ночью я не смогла найти канцелярских принадлежностей, поэтому прощальную записку пришлось писать на туристическом буклете («Настоящий склеп! Три пешеходных маршрута!»), найденном у входной двери.
«Дорогая родня!
Поскольку бессмысленно рассчитывать на победу в войне против клана Владеску, я решила, что мне следует вернуться в Америку. Я отказываюсь от трона и снимаю с себя королевские полномочия. Моя последняя воля такова: я приказываю вампирам клана Драгмиров подчиниться клану Владеску без борьбы. Ради установления мира я приказываю вам перейти под власть Люциуса Владеску. Отныне вы — его подданные.
Таков мой приказ, отданный в полночь девятого июня. Он вступает в силу в половине седьмого утра сего дня, а мое официальное отречение — в семь утра.
Я положила записку на обеденный стол, все еще уставленный тарелками и кубками с несостоявшегося пира, рассчитывая, что за завтраком ее найдет Дорин. На фоне старинного серебра записка выглядела нелепо; оставалось надеяться, что ее содержание заучит официально. Впрочем, если записку прочтут, значит, меня уже нет в живых, и судьба кланов перестанет быть моей проблемой.
«Джессика, все кончится хорошо …» — прозвучал в ушах голос матери.
Я хотела предстать перед Люциусом во всем блеске, поэтому решила не переодеваться. Шлейф алого платья путался под ногами, мешая управлять стареньким «фиатом», но мне удалось выехать с парковки на узкую дорогу, змеящуюся по горам.