— И на том спасибо.
Женщина за соседним столиком поймала мой взгляд. «Не трогайте его! — можно было прочитать в ее глазах. — Этот человек не воспринимает иронию!» Я попыталась ответить, просигналив глазами: «Все в порядке. Мы уже давно женаты и живем вместе не первый год. Недавно утратили контакт! Духовное обращение!» Не уверена, что она приняла передачу полностью.
— Сейчас мы находимся в стадии разработки стратегии, — продолжал размышлять вслух Дэвид. — Еще пока не остановились на конкретном проекте, но продолжаем размышлять.
— Очень хорошо. И о чем же?
— Мы подумываем о том, как убедить людей избавиться от собственных сбережений и установить справедливый средненациональный заработок. В данный момент определяем необходимую сумму, ее потолок.
— И как? Получается?
— Ты знаешь, ничего. Даже здорово получается. Это вовсе не так глупо, как кажется.
Я быстро прокрутила в голове его слова. Ведь он произнес их наяву, в реальной жизни, в «Королеве Карри».
— Да, и еще мы пишем книгу. Ну, в общем, нечто вроде книги.
— Нечто вроде, — автоматически повторила я. — Значит, нечто вроде книги.
— Да. Уже есть название: «Как стать добрым». Книга о том, как жить на этом свете. Ну, советы, понимаешь ли. Как относиться к деньгам, частной собственности и, ну, не знаю там, Третьей мировой войне и так далее.
— Я так понимаю, что предназначена она для высших эшелонов власти в МВФ?
— Нет, что ты, для простых людей, как мы с тобой. Ведь все мы запутались в своей жизни, разве не так?
— Да. Мы запутались.
— Хорошая мысль, тебе не кажется?
— Просто фантастическая.
— Ты иронизируешь?
— Нет. Книга рассказывает нам, что делать? Универсальный справочник по руководству собственной жизнью, как я догадываюсь? Обязательно куплю.
— Я сделаю для тебя копию еще до выхода книги.
— Ты меня просто спасаешь.
Женщина за соседним столиком перестала искать мой взгляд. Мы с ней больше не товарищи. Она посчитала, что я такая же рехнувшаяся, как Дэвид, но мне все равно. Мне дико нужна эта книга, я поверю в каждое слово, буду следовать любой рекомендации, самой непретворимой в жизнь, самой непрактичной. «Как стать добрым» станет рецептом, в котором мне так упорно отказывала приятная дама из церкви. Все, что мне нужно, — это уничтожить сомнения и скептицизм, которые делают меня человеком.
Когда мы вернулись, ГудНьюс уже спал в кресле с раскрытым блокнотом на груди. Пока Дэвид ставил чайник, я украдкой сняла блокнот и посмотрела, что там:
«ВЕГЕТАРИАНСТВО ИЛИ МЯСО??? — гласили большие красные буквы. — ДОПУСТИТЬ СИНТЕТИКУ??? Проблематично».
Я уже не сомневалась, что отыщу в этой, пока не написанной книге способ, как прокормить семью из четырех человек соевым мясом, когда мы существенно урежем свой бюджет на бездомных. Я так же бережно положила рукопись на место, но ГудНьюс все-таки проснулся.
— Ну, как провели время?
— Превосходно, — ответила я. — Только голова раскалывается.
Как раз в этот момент в гостиную вошел Дэвид с подносом, на котором стояли три чашки чая.
— Извини, — сказал он. — Я не знал. Ты же ничего не сказала.
— Это началось совсем недавно, несколько дней назад. Есть какие-то мысли по этому поводу?
Дэвид рассмеялся:
— Ты же знаешь ГудНьюса. Он полон идей. Но как ты к этому отнесешься?
— Мне все равно, лишь бы голова не болела. А вы как думали? Парацетамол я принимать больше не могу. Я и так его глотаю круглыми сутками.
— Вы серьезно? — спросил ГудНьюс. — Хотите у меня лечиться?
— Да. А почему бы нет?
— И ты готова к тому, что может случиться? К переменам, которые могут наступить в твоей жизни? — спросил Дэвид.
— Я давно ко всему готова.
— Хорошо. Тогда, может, перейдем в кабинет?
Кстати, головная боль бы мне в самом деле пригодилась в данной ситуации, однако вынуждена признаться, у меня ее не было. Это была другая боль — боль души (не подумайте, что я душевнобольная, хотя, если и подумаете, далеко от правды не уйдете). И я хотела снять эту боль любой ценой. Если я не могла их переубедить, то должна была примкнуть к ним, пусть даже навсегда утратив способность к связному мышлению. Больше я не смогу иронизировать, скабрезничать, перебрасываться шутками с коллегами и друзьями, так тому и быть — я решилась, пускай. Я готова пожертвовать всем, что считаю неотъемлемой частью себя, — ради семьи. Может быть, семья и есть гибель личности, и ГудНьюс здесь ни при чем. Я просто должна была убить себя самое — и должна была сделать это еще много лет назад. Поднимаясь по лестнице, я ощущала персонального «Джоунстауна».[63]
63
Джоунстаун — община, основанная в 1957 г. в джунглях Южной Америки сектантом Джимом Джоунсом. В результате 638 взрослых и 276 детей покончили с собой или были застрелены охраной за отказ принимать цианид во время ритуального самоубийства.