— Как бы этот ГудНьюс не оказался шарлатаном.
Дэвид, надо сказать, вплоть до этого самого дня не признавал альтернативной медицины: гомеопатии, магии, иглоукалывания и прочего. Он ожесточенно спорил на эту тему как со мной, так и с читателями своей газетной рубрики. Дэвид, между прочим, безумно консервативен во всем, кроме политики. Как я заметила, есть люди, которые готовы лезть на стенку, когда речь заходит о возвращении смертной казни или репатриации афрокараибов на их историческую родину, но в то же время проявляют полнейшее равнодушие к тому, что творится у них за спиной, в их почтовом округе. Ведь они — либералы, и их поднакопившаяся злоба должна выйти совсем через другие отверстия. Вы можете прочитать их мнение в рубрике «Письма наших читателей» на страницах либеральных ежедневок, где они обливают помоями фильм, который им не понравился, или комиков, которых они посчитали не смешными, или женщин, которые носят платки не там, где бы хотелось. Иногда мне кажется, что Дэвиду было бы проще, живи он во время грандиозной политической перестройки: ведь тогда он мог бы изливать свой гнев на гомосексуалистов и коммунистов, а не на гомеопатов, стариков в автобусах и ресторанных критиков. Ведь очень нелегко спускать накопившийся пар в столь крошечные выходные отверстия.
— Я не понял, о чем ты. Какая еще «альтернативная медицина»? Как ты его только что назвала?
— Он давал тебе какие-нибудь препараты?
— Ни-ка-ких.
— Похоже, ты именно это и искал. Человека, который вылечит тебя не прибегая к лекарствам.
— Да при чем тут это? Главное — он вылечил меня. В отличие от бесполезной государственной службы здравоохранения.
— А сколько раз ты ходил на бесполезное прогревание? Сколько раз тебе делали бесполезный массаж?
— Не важно. Все равно это бесполезно.
— И что сделал с тобой этот парень?
— Просто немного растер мне спину и отправил назад. Вся процедура заняла десять минут.
— И сколько это стоило?
— Двести фунтов.
Я уставилась на него:
— Ты шутишь?
— Нет.
Дэвид гордился столь смехотворным счетом, выставленным ему за лечение, — это я могла прочитать по его лицу. Раньше он бы просто рассмеялся (если не ударил) в лицо неквалифицированному шарлатану, который хочет слупить с него две сотни за десятиминутный труд, но теперь ГудНьюс (это имя станет постоянной темой разговоров) превратился в боевую единицу на нашем с Дэвидом поле битвы. Мне кажется, двести фунтов — слишком большая сумма, именно поэтому он с ликованием ее и выплатил. Извращение логики, если задуматься, — тревожная вещь, потому что чем все это может кончиться? Вполне возможно, например, что Дэвид в конце концов возьмет да и продаст детей какому-нибудь клубу педофилов, чтобы только пополнить бюджет на лечение и досадить мне. Нет, на самом деле Дэвид любит детей, но меня-то он ненавидит по полной программе.
— Двести фунтов! — воскликнула я.
— Причем с гарантией. Если что — я могу прийти снова и опять получить исцеление.
— Но он же все сделал с первого посещения. Какой тебе смысл ходить туда постоянно?
— Вот почему он заламывает такую цену. Это стоит денег.
Дэвид снова кланяется и разгибается, вызывающе мне ухмыляясь. Я мотаю головой и иду искать детей.
Позже, когда все семейство собралось у телевизора, я в очередной раз удивилась царящей в доме привычно домашней атмосфере. Словно ничего и не произошло: не было ни Стивена, ни проблем с Дэвидом — ничего. Жизнь катилась по ровной колее. Мы мирно сидели с тарелками у телевизора и смотрели «Прогулки с динозаврами». Этот семейный ритуал напоминал отчаянно смелый, закаленный пустынный цветок, готовый распуститься на самой негостеприимной почве.
Дэвид, впрочем, не оставлял попыток разрушить гармонию — сначала он улегся на пол и стал «качать пресс» (размер талии и общая физическая форма приводили Дэвида в едва ли не большее расстройство, чем спина), одновременно восхваляя способности ГудНьюса, но тут на него зашикали дети, чтобы не мешал смотреть телевизор, и тогда Дэвид стал прикалываться над текстом ведущего.
«Три недели спустя, — вещал Кеннет Брана, — самцы возвращаются для новой попытки спаривания».
— Ты уверен, Кен, что это не происходит уже на следующую ночь? — иронизировал Дэвид. — Ведь все это случилось сто миллионов лет назад. А ты, выходит, можешь вычислить, сколько там дней прошло между свиданиями.
— Помолчи, Дэвид. Детям нравится.
— Немного конструктивной критики им не повредит.
— В детстве как раз ее тебе и не хватало.